Вклад разведки в советский атомный проект бесспорен. Информация из-за рубежа помогла руководству страны принять трудное решение - начать работы по ядерному оружию в ходе тяжелейшей войны. Разведка позволила нашим физикам сэкономить время, избежать «осечки» при первом атомном испытании, имевшем огромное политическое значение.

В ФСБ России под грифом «хранить вечно» покоятся 17 томов архивного дела N13676, где документально зафиксировано, кто и как привлекал граждан США к работе на советскую разведку. Лишь немногие из высшего руководства КГБ СССР имели доступ к материалам этого дела, гриф секретности с которого снят совсем недавно. Первые сведения о работах по созданию американской атомной бомбы советская разведка получила осенью 1941 года. А уже в марте 1942 года обширная информация о ведущихся в США и Англии исследованиях легла на стол Сталина. По словам Ю.Б.Харитона, в тот драматический период надежнее было использовать для первого нашего взрыва уже испытанную американцами схему бомбы. «Учитывая государственные интересы, любое другое решение было тогда недопустимым. Заслуга Фукса и других наших помощников за рубежом несомненна. Однако мы реализовали американскую схему при первом испытании не столько из технических, сколько из политических соображений».
Благодаря разведке в руки советских ученых-атомщиков попала из США схема атомной бомбы. Нашим специалистам пришлось немало потрудиться, прежде чем стало окончательно ясно, что это не дезинформация.

Разведывательная информация была полезной во многих отношениях, но она не могла предопределить окончательный результат. Данные разведки помогали избегать тупиковых направлений в разработках, «отрезать» их. Это позволило сокращать сроки при разработке первой отечественной атомной бомбы.

Сегодня мы поговорим об одном из разведчиков атомного проекта - Леониде Романовиче Квасникове.

Леонид Квасников

2 июня родился Леонид Романович Квасников (1905-1993) – разведчик, полковник НКВД, который в течение многих лет руководил отделом научно-технической разведки органов госбезопасности СССР. Он был инициатором работ советской разведки по атомной проблеме.

В сентябре 1938 года он стал оперуполномоченным 10-го (американского) отделения 5-го отдела Главного управления госбезопасности НКВД СССР. Позже  - начальником 16-го отделения (научно-техническая разведка).

Летом 1940 года в научной прессе Запада наступило полное молчание по атомной проблематике, и Леонид Романович сразу обратил на это внимание. Осе­нью 1940-го по его ини­ци­а­тиве в рези­ден­туры в США, Англии, Фран­ции и Гер­ма­нии была направ­лена дирек­тива: выяв­лять цен­тры поиска спо­со­бов при­ме­не­ния атом­ной энер­гии для воен­ных целей и обес­пе­чить полу­че­ние досто­вер­ных све­де­ний по созда­нию атом­ного ору­жия.

25 сен­тября 1941 года из Лон­дона посту­пила цен­ней­шая инфор­ма­ция, добы­тая аген­том совет­ской раз­ведки «Лист» (Дональд Мак­лен) о состо­яв­шемся 16 сен­тября 1941 года сове­ща­нии Коми­тета по урану, на кото­ром было решено в тече­ние двух лет создать ура­но­вую бомбу. Коми­те­т выне­с реше­ние о немед­лен­ном начале стро­и­тель­ства в Англии завода по изго­тов­ле­нию ура­но­вых бомб. Про­ект полу­чил кодо­вое наиме­но­ва­ние «Тьюб Эллойз» («Труб­ный сплав»).

Эту инфор­ма­цию доло­жили Берии. Его пер­вая реак­ция была отри­цатель­ной: это дез­ин­фор­ма­ция, направ­лен­ная на отвле­че­ние мате­риаль­ных, люд­ских и науч­ных ресур­сов от удо­вле­тво­ре­ния насущ­ных нужд фронта. При­мерно в то же время на имя Ста­лина при­шло письмо от нахо­див­ше­гося на фронте уче­ного-физика Г.Н.Фле­рова, кото­рый имел воз­мож­ность сле­дить за зару­беж­ной науч­ной лите­ра­ту­рой и тоже обра­тил вни­ма­ние на отсут­ствие каких-либо пуб­ли­ка­ций по ядер­ной тема­тике. Вскоре из Лон­дона посту­пил пол­ный доклад Урано­вого коми­тета, кото­рый не только под­твер­дил серьез­ность наме­ре­ний англи­чан, но и содер­жал важ­ные тех­ни­че­ские дан­ные. Внесла свой вклад и вой­ско­вая раз­ведка: в фев­рале 1942 года ею был обна­ру­жен днев­ник с мате­ма­ти­че­скими фор­му­лами, при­над­лежавший уби­тому под Таган­ро­гом немец­кому офи­церу, по-види­мому, моби­ли­зо­ван­ному на фронт уче­ному-физику. Науч­ная экс­пер­тиза днев­ника уста­но­вила, что это были рас­четы, сви­де­тель­ству­ю­щие о немец­ких рабо­тах по деле­нию урана.

Теперь и Берия убе­дился в серьез­но­сти поло­же­ния. По его ука­за­нию Л.Р.Квас­ни­кову было пору­чено под­го­то­вить доклад­ную записку на имя Ста­лина.

Ста­лин, ознакомившись с запиской, решил объ­еди­нить уси­лия уче­ных и раз­вед­чи­ков. В конце 1942 года состо­я­лось спе­ци­аль­ное заседание ГКО. В нем участ­во­вали круп­ные ученые А.Ф.Иоффе, Н.Н.Семенов, В.Г.Хло­пин, П.Л.Капица и моло­дой заве­ду­ю­щий лабо­ра­то­рией И.В.Кур­ча­тов, кото­рый и воз­гла­вил работы по Атом­ному про­екту в СССР.

После полу­че­ния пер­вых резуль­та­тов по атом­ной про­блеме Леонид Квас­ни­ков пред­ло­жил объ­еди­нить все уси­лия по ней в одних руках. Внеш­няя раз­ведка раз­ра­бо­тала круп­но­мас­штаб­ную опе­ра­цию по проник­но­ве­нию в зару­беж­ные научно-иссле­до­ва­тель­ские цен­тры и на про­мыш­лен­ные объ­екты. Она назы­ва­лась «Энор­моз», что в пере­воде озна­чало «Нечто страш­ное и чудо­вищ­ное». Глав­ная стра­те­ги­че­ская задача опе­ра­ции «Энор­моз» заклю­ча­лась в том, чтобы помочь советским уче­ным сокра­тить срок созда­ния соб­ствен­ной атом­ной бомбы и сде­лать так, чтобы в своих иссле­до­ва­ниях и экс­пе­ри­мен­тах они не пошли по непра­виль­ному пути.

В январе 1943 года Леонид Романович стал заме­сти­те­лем по научно-тех­ни­че­ской раз­ведке рези­дента Нар­ко­мата гос­бе­зо­пас­но­сти в США. Именно ему и пред­сто­яло на месте руко­во­дить сбо­ром дан­ных по атом­ному про­екту США. Обос­но­вался он в Нью-Йорке. Создан­ная им само­сто­я­тель­ная группа имела сво­его шиф­ро­валь­щика и авто­ном­ную связь с Моск­вой.

Совет­ская раз­вед­ка охватила почти все объ­екты аме­ри­кан­ского «Про­екта Ман­х­эт­тен». Было завербовано несколько ученых: «Млад» в Чикаг­ской лабо­ра­то­рии, раз­ра­ба­ты­вав­шей «начинку» для атом­ных бомб, «Анта» и «Аллен» на заводе в Хэн­форде, агент «Фогель» осве­щал ход стро­и­тель­ства атом­ных пред­при­я­тий, агент «Калибр» — инже­нер Дэвид Грин­глас - работал в Лос-Ала­мосе. Именно он пер­вым сооб­щил, что в Лос-Ала­мосе раз­ра­ба­ты­ва­ются два вида атом­ной бомбы — ура­но­вая и плу­то­ни­е­вая.

Наи­бо­лее уяз­ви­мым зве­ном в работе раз­ведки явля­ется пере­дача сек­рет­ных мате­ри­а­лов. Л.Р.Квас­ни­ков орга­ни­зо­вал дело так, что агенты фото­гра­фи­ро­вали доку­менты на работе и пере­да­вали непро­яв­лен­ную пленку, кото­рую в слу­чае опас­но­сти можно было засве­тить.

К началу 1945 года аген­тура, рабо­тав­шая по атом­ной про­бле­ма­тике, постав­ляла исклю­чи­тельно цен­ную инфор­ма­цию. Вот что писал Игорь Курчатов: «Мате­риал боль­шой цен­но­сти…. Таб­лица точ­ных зна­че­ний сече­ний деле­ния урана-235 и плу­то­ния-239 поз­во­ляет надежно опреде­лить кри­ти­че­ские раз­меры атом­ной бомбы…».

Леонид Квас­ни­ков выпол­нил почти все ука­за­ния Цен­тра, кроме одного: ему не уда­лось уста­но­вить кон­такт с Р.Оппен­гей­ме­ром и Э.Ферми. Он теле­гра­фи­ро­вал: «…что каса­ется охоты на О. и Ф., то это невоз­можно: оба имеют лич­ных тело­хра­ни­те­лей, они нахо­дятся под посто­ян­ным наблю­де­нием гон­щи­ков (сотруд­ни­ков слежки ФБР)».

4 июля 1945 года Л.Р.Квас­ни­ков сооб­щил в Центр: «Из несколь­ких досто­вер­ных аген­тур­ных источ­ни­ков полу­чены све­де­ния, что в США на июль месяц назна­чено про­ве­де­ние пер­вого экс­пе­ри­мен­таль­ного взрыва атом­ной бомбы». Когда 16 июля 1945 года в пустыне Ала­могордо этот заряд был взо­рван, основ­ные дан­ные, каса­ю­щи­еся устрой­ства атом­ной бомбы и исполь­зо­ван­ных для ее созда­ния мате­ри­а­лов, уже нахо­ди­лись в рас­по­ря­же­нии совет­ских уче­ных.

В ноябре 1945 года, после бег­ства в США шиф­ро­валь­щика совет­ского посоль­ства и сотруд­ника НКГБ СССР Гузенко, Леонид Квас­ни­ков был вынуж­ден срочно вер­нуться в СССР. С июля 1947 года на про­тя­же­нии 16 лет Л.Р.Квас­ни­ков воз­глав­лял совет­скую научно-тех­ни­че­скую раз­ведку в МГБ СССР. Лично выез­жал в важ­ные загран­ко­ман­ди­ровки. С декабря 1966 года пол­ков­ник Квас­ни­ков — в запасе. Награж­ден орде­ном Ленина, двумя орде­нами Тру­до­вого Крас­ного Зна­мени, орде­ном Оте­че­ствен­ной войны 2-й сте­пени, тремя орде­нами Крас­ной Звезды, меда­лями, нагруд­ными зна­ками «Заслу­жен­ный работ­ник НКВД» и «Почет­ный сотруд­ник гос­бе­зо­пас­но­сти», зна­ком «Почет­ный сотруд­ник Службы внеш­ней раз­ведки Рос­сии». За муже­ство и геро­изм, прояв­лен­ные при выпол­не­нии спе­ци­аль­ного зада­ния, в 1996 году пол­ков­нику в отставке Лео­ниду Рома­но­вичу Квас­ни­кову при­сво­ено зва­ние Героя Рос­сий­ской Феде­ра­ции посмертно.