Фото:
Яростный стройотряд

«Новый город» продолжает цикл публикаций, посвященных 100-летию Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи, молодежной организации нашей юности. Сегодняшний материал – о работе саровских студентов в студенческих строительных отрядах.

ВССО – прекрасная страница в истории. Яркая, незабываемая. По многим причинам.

Участниками стройотряда «Пионер» (полагаем, что не в значении «всегда готов!», но - «первый»!) в середине и конце 70-х годов ХХ века были многие студенты дневного отделения МИФИ-4 (ныне – СарФТИ НИЯУ МИФИ). Те парни и девушки – теперь почтенные, опытнейшие и авторитетные сотрудники ВНИИЭФ. Убеленные сединами и увенчанные научными званиями, занимающие не последние должности на градообразующем предприятии и считающие, что их работа в стройотрядах - «славное было время».

фото из открытых источников
Вот моя целинка, а на ней – значок
И много-много нашивок, ведь я не новичок,
Эмблема, имя отряда, год набора рядом,
Надпись «ССО» - и больше ничего.

  

 

О формальной подоплеке юного энтузиазма

Начнем с истории. Истории идеологизированной, как и многие сферы жизни нашей Родины - СССР. (До сих пор автор данного материала уверена, что, если без фанатизма, то идеология, как и вера, нужна).

В СССР немалая часть объектов народного хозяйства построена молодыми гражданами страны. И чтобы иметь полное моральное право посылать на стройки молодых энтузиастов, «руководящая и направляющая» Коммунистическая партия Советского Союза объекты, важные для экономики страны, объявляла всесоюзными ударными комсомольскими стройками. То есть коммунистическая партия поручала их своей молодежной организации – комсомолу.

Вот только те, что вспомнились навскидку: строительство Комсомольска-на-Амуре (нач. 1932 г.), освоение целинных и залежных земель в казахстанских степях (нач. в середине 50-х гг. ХХ в.), БАМ (с 1974 г., XVII съезда ВЛКСМ, – ударная комсомольская стройка – Байкало-Амурская железнодорожная магистраль)… На самом деле их было на порядок больше, этих «комсомольских» объектов.

Кроме ударных комсомольских строек была у ЦК ВЛКСМ программа всесоюзных студенческих строительных отрядов (ВССО) для студентов высших, средних профессиональных и начальных учебных заведений (вузов, техникумов и профтехучилищ). Из студентов и учащихся формировались временные трудовые коллективы для добровольной работы на объектах народного хозяйства СССР в свободное от учебы время - в летние каникулы в основном. Чаще всего стройотряды направлялись именно на ударные комсомольские стройки. Программа ВССО имела всеохватный и государственный характер.

Целью участия студентов в студенческих строительных отрядах  являлась не столько возможность хорошо заработать, сколько воспитать молодежь в духе правильного - уважительного отношения к любому труду. Стройотряды рассматривались как важный инструмент социально-трудовой адаптации учащейся молодежи. Для них были разработаны церемониал посвящения, символика.

фото из открытых источников
Участниками стройотряда «Пионер» в середине и конце 70-х годов ХХ века были многие студенты дневного отделения МИФИ-4 (ныне – СарФТИ)

 

Эти чудные – романтические и результативные – студенческие стройотряды оставили след в российской песенной культуре, кино, литературе, а главное - в памяти бойцов студенческих строительных отрядов.

…Ломать – не строить, душа не болит: в 1991 году после запрета КПСС и ВЛКСМ центральный штаб ВССО прекратил существование. Однако в 2003 году в России при поддержке Министерства образования РФ была создана общероссийская общественная организация «Российские студенческие отряды».

Корреспонденту «НГ» о работе отряда «Пионер» рассказали преподаватель СарФТИ Владимир Алексеев и заместитель начальника отделения ВНИИЭФ Владимир Романов.

 

Взгляд командира

Владимир Алексеев: «Работу студенческих стройотрядов Горьковской области координировал областной штаб, которому мы и подчинялись организационно. В Нерюнгри поехали 40 саровских студентов, из них две девушки-поварихи. Фронт работ - строительство инженерно-коммуникационных городских сетей.

В стройотряде «Пионер» 1978 года я был командиром, комиссаром – Николай Зиновьевич Кудаков. Стать членом стройотряда мог студент  дневного отделения института, желательно - имеющий рабочую специальность. На стройке нужны были стропальщики, плотники, сварщики… Примерно за полгода до отправки началась подготовка: отряд формировался поименно, часть ребят выучилась на курсах и получила удостоверения стропальщиков – без допуска эти работы выполнять не разрешалось по технике безопасности, а плотничать умели многие. Обязательно - медицинская комиссия и прививки от столбняка и энцефалита – их сделали всем без исключения. И все это контролировал Горьковский штаб ССО.

фото из открытых источников
Нерюнгри

 

В начале июня впятером мы вылетели на место - квартирьерами. Первые дни не обошлось без приключений: лагерь-то только готовили, потому несколько ночей мы спали в какой-то конторе на сдвинутых рабочих столах или просто на полу. Днем строили: деревянный настил, на нем поставили палатки, рядом соорудили кухню с навесами для столовой, баню и туалет. В палатке расставили койки, разложили постельные принадлежности. Кстати, кроме подготовки лагеря я, по просьбе представителя ЦК ВЛКСМ, который тоже там постоянно присутствовал, готовил молодых якутских строителей к поступлению в институты. Занимался с молодыми рабочими физикой и математикой. Лагерь успели приготовить до прилета всего отряда, ребята прибыли в начале июля.

Лагерь под Нерюнгри был большим – в нем жили сразу несколько стройотрядов. Я запомнил студентов из горьковского политеха и иняза, дзержинцев, были из Минского университета, москвичи… С ребятами из других отрядов мы дружили, координировали работу, совместные мероприятия проводили: выходы, выезды, концерты, спартакиады. Кстати, о концертах. Боец «Пионера» студент Андрей Юрин играл на скрипке - инструмент он взял с собой в Нерюнгри. Представьте, скрипичный концерт под открытым небом. После полусуток работы в канаве по колено в воде. Акустики в тайге никакой, скрипка - инструмент не из самых громких, но заиграл Андрей «Чардаш» - и все замерли, слышалось только, как редкие сосны зашумели. А потом «зал» взорвался аплодисментами. (А вот в колхоз – «на картошку» - Андрей инструмент взять забыл. Маялся поначалу, но потом  приноровился и разучивал скрипичную пьесу на черенке лопаты.)

Однако бойцы и после работы - усталые, выжатые - играли в шахматы, шашки, байки травили, возню всякую затевали. Дошло однажды до того, что по соседству, в столярной мастерской, «одолжили» гроб (их там делали). Один в него улегся, другие изображали скорбные проводы. Резвились, в общем, «детки». А утром, как всегда, – подъем и на работу. Ребята стойкие, умелые, трудолюбивые. И ничуть не удивляло, что они не конфликтовали вообще. Запомнились очень сдержанными, спокойными.

Напомню, «Пионер» в Якутии укладывал городские коммуникационные сети. Траншеи для коммуникаций вчерне прорывала техника, а мы выравнивали дно и укладывали на него бетонные лотки для труб. Мерзлота подтаивает, ледяная вода течет… Однажды коммуникации нужно было проложить под автодорогой до Якутска. Чтобы транспорту не мешать, лотки начали укладывать около полуночи – и тут пошел дождь. Я, помню, испугался, что не справимся, не успеем, но с такими орлами горы можно было свернуть – справились, конечно! Часам к четырем-пяти утра мы закончили, и по трассе пошли машины. Ребята мокрые, холодные, но их отличительная черта - если поставлена задача, то не уйдут, пока не выполнят. Для прекращения работы у стройотрядовцев было две причины: работа выполнена или сломалась техника. Других не существовало. Расчет при этом простой: больше сделаешь – больше заплатят.

фото из открытых источников
Владимир Алексеев: «Лагерь под Нерюнгри только готовили, потому несколько ночей мы спали в какой-то конторе на сдвинутых столах или на полу. Днем строили: деревянный настил, на котором поставили палатки, рядом кухню с навесами, баню и туалет. А еще по просьбе представителя ЦК ВЛКСМ я готовил молодых якутских строителей к поступлению в институты, занимался с ними физикой и математикой»

 

Технику в то время на северах использовали японскую. Мы ее, впервые увидев, поразились: бульдозеры с клыками, огромные самосвалы, гигантские подъемные краны. Больше всего впечатлили машины грузоподъемностью 250 тонн с диаметром колеса 3,6 м, работавшие в угольном разрезе. В ковш карьерного экскаватора половина стройотряда – 18 человек – встала и фотографировалась. На городских стройках работали подъемные краны Kato, у которых стрела выдвигалась до 60 метров. На впечатления от могучей японской техники наложились и другие – ее обслуживали японские инженеры, которые, приехав однажды на этот угольный разрез, аж рыдали, видя, какие обильные недра у нашей страны. Там ведь угольные пласты не как в Донбассе, не 50-70 см высотой, а метры!

Что же до комсомольской активности и комсомольской жизни… Не до нее было, не до политинформаций, - работали мы. А пресса, главным образом центральные газеты, тему стройотрядов освещала широко, поскольку ССО были очень популярны. Журналисты в лагере живали подолгу.

И еще. Когда уезжали в Якутию, нас пугали: вот, мол, там уголовники, бичи, зеки, опасности! Оказалось, ерунда. Мне, чтобы на главпочтамт, на междугородный разговор с женой в Нерюнгри попасть (разница во времени часа четыре), приходилось часа в два-три ночи топать тайгой и окраинами. И никаких опасностей мне не попалось.

Как все закончилось? Буднично и благополучно - как обычно. Отряд отправили домой в конце августа, чтобы ребята не опоздали к началу семестра. Остались несколько человек, чтобы закончить все расчеты, сдать имущество, расписаться в документах и т.д. Прекрасное было время, прекрасные отношения! Я считаю, что студенты должны ездить и в стройотряды, и на картошку, чтобы научиться работать и общаться.

 

Четырежды боец

Владимир Романов поступил в МИФИ-4 в 1975 году. Побывал в студенческих стройотрядах четырежды - в 1976-79 гг. 1976 г. (Якутия, Нерюнгри), 1977 г. (южная часть Малого БАМа, поселок Лесогорск), 1978 г. (Нерюнгри) и 1979 г. (снова Малый БАМ, станция Беркакит).

Владимир Романов: «Поначалу в 1976 году обсуждалась поездка на Домбай, потом направление изменилось - мы поехали в поселок Нерюнгри, сейчас там огромный угольный разрез. После третьего курса я перевелся в Горьковский университет, но в 1979 году по старой памяти поехал в стройотряд «Пионер». Бригадиром.

Почему Якутия и почему БАМ? Географию обычно определяли штабы стройотрядов. В том числе областной горьковский.

фото из открытых источников
Боец «Пионера» студент Андрей Юрин играл на скрипке - инструмент он взял с собой в Нерюнгри. Представьте, скрипичный концерт под открытым небом!

 

Требования по набору? В основном – парни (Якутия все-таки: климатические особенности, очень-очень далеко от дома, работа ждала тяжелая). Но каждый год с нами ездили по две девушки-поварихи, тоже студентки. Чтобы попасть в стройотряд, проходили медкомиссию. Обязательно. Но обследовали нас не слишком придирчиво, отсевов по состоянию здоровья не припомню.

Кстати, в какой-то момент произошло разделение: предлагались еще поездки со стройотрядами в Молдавию – отряд, кажется, «Тирасполь», работа на плодоовощном консервном заводе. Там было весело, тепло, однако реальными заработками и не пахло. В Якутию же продолжили ездить парни посерьезнее.

Движение студенческих строительных отрядах считалось комсомольским, однако не помню ни какой-то политизации, ни призывов - впрочем, это моя точка зрения. Нужно было заработать – мы и зарабатывали. И не стремились себе ничего доказывать. Я, к примеру, уверен был, что выживу в таких условиях. Впрочем, не такими уж они были и тяжелыми: да, быт спартанский, но… Добирались самолетом – из горьковского аэропорта Стригино в Норильск, оттуда – в Якутск, а затем на самолете местных авиалиний до поселка Чульман. И оттуда – с представителями строительной организации до места, до лагеря под Нерюнгри. В отряде «Пионер» было 25-30 человек, насколько я помню, две бригады.

В 1976 году под Нерюнгри стоял палаточный городок ССО, в основном горьковчане. У каждого отряда - свое выделенное место, палатки. У нас, помнится, были две большие армейские палатки, кухня, умывальники. Большой общий туалет на сваях. В общественную баню ходили в Нерюнгри. В 1977 году вообще жили почти в тайге, на сопке. В следующем году в Лесогорске даже бани не было – нас возили раз в неделю. А в Беркаките баня стояла на берегу маленькой речки - мы в нее ныряли, чтобы поостыть. 

В палатках, кто мерз, мог взять два матраса, чтобы одним укрываться. А в августе, когда ночами и по утрам становилось холодно, топили в палатке печку. Дежурный следил за ней, подбрасывал дров. А что – в тайге жили! В сушилке для одежды можно было повесить и высушить промокшие плащи и телогрейки. Однако кто-то из дежурных не уследил и сушилка сгорела. Вместе с телогрейками».

фото из открытых источников

 

Если надо, значит, надо

Заместитель начальника отделения ВНИИЭФВладимир Романов: «Работа… 1976 год – в Нерюнгри тогда начинали строить двухэтажные двухподъездные бревенчатые дома - даже местные еще жили в палатках-«засыпухах» (по бокам их засыпали углем).

Владимир Романов: «К будущему жилью надо было подвести канализацию и водопровод - мы на нулевом цикле этих работ и были. Канализационные колодцы и канавы под бетонные лотки нам подготавливали техникой, поскольку грунт был разборно-скальный (словно крупная щебенка) плюс вечная мерзлота, лопатами не возьмешь. Работа была не из самых приятных. Трубы должны лежать горизонтально, а грунт - сплошные неровности. Задача наша – выравнивать дно канавы. Кострами оттаивали вечную мерзлоту и дорабатывали лопатами. Работали в резиновых сапогах – мерзлота тает, воду откачивают насосами, а она все равно набирается.

В Лесогорске работали непосредственно на полосе Малого БАМа. На склоне сопки по вырубленному уступу была сделана насыпь, на ней уложены железнодорожные пути. Наша задача - укрепить по склону водопропускные каналы, чтобы вода с сопки проходила под путями и стекала вниз. Бетонные каналы, монументальные. Сами камеры уложили до нас, а мы укрепляли их, обкладывая по внешнему контуру местным камнем. Получалось прочно и красиво. Технология примерно такая: подносили или сгружали с машины камни, большие по площади и плоские. Хотелось, разумеется, побыстрее, потому камни весом меньше 10 кг не брали. Один из нас, кто посильнее, покрепче, их выкладывал на определенную ширину по периметру канала. За два месяца мы сделали десятка два таких каналов.

В 1979 году мы работали уже непосредственно на железнодорожном  полотне, на участке длиной километра четыре. Мы ровняли эти четыре км под железнодорожное полотно - мерзлота «гуляет» вверх-вниз. Под шпалы ставили домкраты, мастер из строительно-монтажного поезда, приставленный к нам, уровнем промерял и устанавливал, где домкраты приопустить, где приподнять. Затем электровиброподбойником– весит он килограммов пятнадцать да еще трясется в руках, выпрыгнуть норовит - закладывали под приподнятое полотно щебень».

фото из открытых источников
Владимир Романов: «Чем меня тайга удивила, так это тем, что там не было комаров. Мухи и слепни – да, одолевали. Издалека однажды видели медведя…»

 

Решаем сами

Владимир Романов: «К поездкам в стройотряд мои родители относились с полным пониманием: стройотряд, значит - стройотряд. Мама обычно радовалась возвращению. Хотя одна из поездок закончилась совсем невесело – я вернулся домой с травмами. Играли в футбол - в Тынде в 1978 году спартакиада проходила. Нас, кто хорошо играл, взяли в команду тамошнего строительно-монтажного поезда. Во время игры я и получил… Это было ближе к окончанию работ. А если кто-то затемпературит – ну, пару дней отлеживался, таблетки у всех с собой были. Стирали сами. Июль-август в резко континентальном климате жаркие – сохло все моментально.

Рабочий день длинный, практически ненормированный. Заканчивали часов в восемь вечера или, если предлагали подработать, позднее. Но ведь мы работать и ехали! Никто не жаловался. Но к концу августа все уже хотели домой и горячую ванну.

Что было кроме работы? Ну… карты, домино. Кто-то книги с собой привозил. Из организованных развлечений – День железнодорожника, День строителя и День шахтера – в Нерюнгри трогательно относились к этому празднику. Иногда в выходные отряд в город вывозили, а в праздничные дни приглашали участвовать в турнирах по мини-футболу. В Лесогорске однажды попали на концерт театра «Ромэн».

Чем меня тайга удивила, так это тем, что там не было комаров. Мухи и слепни – да, одолевали, но, может, потому, что кухня поблизости, вот они и слетались со всей тайги. Издалека однажды видели медведя – по своим делам пробегал. Но опасных ситуаций не было.

На первое время, кстати, мы даже картошку с собой брали, сдавали ее на кухню, а то там, в Якутии только сухие овощи и были. Девушки-поварихи готовили по три раза в день на весь отряд; продуктами, свежим мясом нас снабжали, в Лесогорске даже погреб был. Девушки готовили хорошо, а те, кто хотел, без добавки не оставались. На еде у нас не экономили».

фото из открытых источников

 

Не требует доказательств

Не удержавшись, спросила у Владимира Романова: «Вы ничего себе не доказывали. Тогда зачем? Все институтские каникулы лопатой махать – зачем?» И получила спокойный, резонный ответ: «А что я себе должен был доказывать? Что закалился, как сталь?! Нет, заинтересованность была чисто материальная. И ощущение, что вот ты – молодой, интересный, в кармане есть деньги. И есть возможность помочь родителям. С другой стороны, конечно, любопытно было поехать на край земли, посмотреть. И поработать. Просто сопки – это очень красиво. И закаты. Холодная и быстрая вода в реках - либо нешироких и быстрых, либо глубоких и холодных. У нас на одной такой баня стояла. В начале июля 1979 года – на фото видно, как мы в майках на льду, на снегу позируем на берегу».

- Помнится, нас в школьном стройотряде не донимали ни воспитанием, ни политинформациями. А вас? Все-таки середина и конец 70-х - время пафосно-политизированное...

Владимир Романов: «Да не было ничего такого. Раз только командир В.Алексеев предложил комсоргом быть. «А что делать-то надо?» - «Собрания проводить» - «Да ну-у»…

И все-таки он меня уломал. И вот время идет, эпизодически наезжают какие-то деятели из Центрального стройотрядовского штаба, из ЦК комсомола: «Как у вас тут с комсомольской работой?» - «Да все нормально». Еще бы не нормально – я у нашего мастера выпросил 96-листовую тетрадочку и раз в неделю с разрешения командира отряда оставался на пару часов в лагере и писал: «Протокол № NN комсомольского собрания отряда «Пионер». Слушали то-то… Читали газету… Выступали такие-то… Решили… Дата, подпись». Написал. Закрыл. Через неделю – протокол с другим номером, и так далее. Собраний комсомольских, политинформаций нудных мы, конечно, не проводили. Однако взносы с нас эпизодически собирали: то в фонд строительства города, то комсомольские взносы, то еще куда-нибудь. Иногда ребята отказывались, тут вмешивались «старшие товарищи» и говорили, мол, ай-я-яй, нехорошо. 99,9% поддавались «убеждениям». Впрочем, в сравнении с нашими заработками это были вполне посильные, традиционные в то время поборы.

…Вспоминаю единственный за четыре года конфликт между двумя бойцами – и смешно. Поспорили двое в мой первый стройотрядовский год. Кто-то у кого-то взял телогрейку. Один говорит: моя. Второй - нет, моя, и я тебе докажу, что моя! «Мне ее мама дала, а она в цехе мороженого работает – телогрейка мороженым пахнет!» Все понюхали – и вправду мороженым пахнет. Вкусно пахнет! «Так что отдавай мой ватник!» Отдал. Такой вот «замороженный» конфликт: ни до громкой ссоры, ни до рукоприкладства, тем более, не дошло...

фото из открытых источников

 

Года три подряд Сергей Никифоров брал кинокамеру и снимал еще на восьмимиллиметровую пленку. Он смонтировал фильм 1979 года - мы его посмотрели и оцифровали. Жалко, остальные потерялись».

Нынче как-то не принято спрашивать о заработанных суммах, но это же – «дела давно минувших дней».

«Заработки? От 800 рублей до полутора тысяч привозили стройотрядовцы», - говорит мой собеседник.

Притом, что в те годы в разных вузах СССР стипендия студента-очника составляла 40-55-60 рублей. 

«Была б возможность – снова поехал бы, - признается Владимир Романов. - И обстановка была дружеская - три курса дневных групп, все свои. И до сих пор это нам помогает. Работать мы там научились, отношение к делу сформировалось, динамщиков у нас не было. Хорошее было время. Хорошее».

Фото из архива Владимира Романова и сети интернет

 

Thu, 06/25/2020 - 12:04