Продолжаем очерк Галины Сергеевны Окутины об Иване Федоровиче Турчине, почетном ветеране РФЯЦ-ВНИИЭФ, ветеране атомной энергетики и промышленности.
…Закончил я рабфак с отличием. А рабфак был при Сталинградском тракторном заводе. И при нем же был институт, в который меня очень активно агитировали. Но я не знал тогда, чего хочу, и никуда не подавал документы. Все уже разъехались, я один остался в общежитии. Приходит ко мне девушка из нашей группы, разворачивает передо мною «Комсомольскую правду». Читаю: «Ленинградский электротехнический институт имени Ульянова объявляет прием». Специальности такие-то. В том числе: энергетика, автоматика, телемеханика. Что это такое, не знаю, но что-то новое. «Вот в этот вуз я и поеду!» Быстро собираю документы, отправляю туда. Через неделю присылают ответ: «Вы допущены к экзаменам. Приезжайте».
Так в 1938 году сирота Иван Турчин стал студентом Электротехнического института имени Ульянова.
После третьего курса - война
«…К концу подходил третий студенческий год. Близился экзамен по теплотехнике. Профессор Наумов был строгим – на мякине не проведешь! Побаивались профессора. Готовились. И вдруг…
Прибегают и говорят: «Выступает Молотов: война!» Смотрим – все общежитие уже высыпало во двор. Проходит что-то типа митинга. Призыв один: надо идти защищать Родину. Помню, студент какой-то выступил: «Я – офицер запаса, иду первым в военкомат»… Разошлись. Грустно. Правда, не представляли, что такое война, но из литературы все-таки что-то знали. На следующий день пошли сдавать теплотехнику. Профессор Наумов – он-то, конечно, знал лучше всех нас, что такое война – уже и экзамены принимал по-иному, нежели раньше. Спросит: «Ну что – на фронт?» «Да, на фронт…» И ставил он почти одни пятерки».
Сначала Иван Турчин копал рвы под Петергофом и чуть не погиб при налете немецких бомбардировщиков на состав, в котором ехал обратно в Ленинград. Затем поступил в артиллерийское зенитное училище и учился там сначала в Ленинграде, затем в Томске. В марте 1942 года училище вернулось в Москву. «Мы относились к третьему поясу защиты Москвы, - вспоминает Иван Федорович. - Под Москвой стояли год. А в 1943-м нас перебросили на Юго-Западный фронт. Пока мы ехали, я посмотрел, что сделалось со страной: деревни, города разрушены, в том числе и Киев. А нас направили под Краков». Много было всяких событий – боев, смертей.
Иван Турчин: «Было тяжело. Особенно когда понесли большие потери. Из Кракова – на Берлин. Попали туда 4 апреля. Улицы горели, дома разрушены». День Победы Иван Турчин со своей частью встретил уже в Ленинграде.
В Ленинград фронтовик Иван Турчин, награжденный орденами и медалями, вернулся с женой, с которой прошел всю войну и брак с которой был зарегистрирован в 1945 году во Львове. Вера служила в политотделе дивизии, где они и познакомились.
«Город» Саров
Защитив диплом, Иван Федорович попал по распределению на Горьковский завод 215 судостроительной промышленности – там производили автоматику для морских мин, где он проработал до 1951 года.
Познавшему «минное» дело Ивану Турчину опять хотелось чего-нибудь новенького. «А в это время в обком партии стали вызывать некоторых рабочих, - вспоминает он. - Придут, ничего не говорят. Потом, смотрю, вызывают что-то очень многих». В конце концов он собрал их и задал прямой вопрос, на что получил ответ: по решению ЦК партии и Совета Министров их вербуют в город Саров, где делают атомную бомбу.
Иван Турчин: «Меня это заинтересовало: там обещают хорошие заработки, хорошие бытовые условия. Мало того: там делают то, что я никогда в жизни не делал! Совершенно новое для меня направление. Пойду-ка я сам в обком, хотя меня никто и не вызывает. Мне ребята назвали номер комнаты, в которую их приглашали. Однажды я открыл ее двери. Сидят два майора. Впоследствии я узнал, что один из них, Иван Петрович Орлов, из службы кадров объекта, а второй – Воронов – из главка. Поздоровавшись, говорю им: «Я слышал, вы тут куда-то вербуете?» «Нет, - отвечают мне, - мы никого никуда не вербуем». Я: «Извините, видно, не по адресу попал». Повернулся уходить, а Воронов остановил меня: «Вы кто по специальности?» «Инженер по автоматике и телемеханике». «Присаживайтесь». Стали расспрашивать обо всем. Ответил на их вопросы. Дали мне анкеты на меня и Веру. Но я их предупредил, что руководство завода, меня, очевидно, не будет отпускать, так как я еще не отработал трех лет. «Ничего, это уже не ваша забота. Ждите вызова».
…В Саров мы выехали в июне 1951-го. Отправлялись с Ромодановского вокзала (был такой в Горьком). Крутили, крутили, крутили – почти сутки. Да когда же, думаем, приедем: сказали – рядом Саров. Потом смотрим: лес кругом, сосновый, цветы на мелькающих полянках, светло, тепло. Красиво. Вдруг – колючая проволока. Военные стали проверять у нас документы. Думаю, черт бы побрал, куда я попал! Никогда не хотел быть военным, после войны, хоть и оставляли, не соглашался идти по этой линии, а тут… Приехали. Поселили нас, шесть человек, в квартире около магазина 10-го, что на улице Гагарина: тогда это Боровая была. Что-то мне жутко стало. Отсюда, говорят, выхода нет. Попал – все, работай, живи. Но чуть огляделся. Здесь уже были ребята с моего, горьковского, участка – часть из них и сейчас еще в городе. Поговорили, немного успокоился. На второй день у меня состоялась встреча с Александром Михайловичем Хмелевцовым, начальником отдела кадров. Он был военным. Предложил мне на третий завод по моему прежнему, «сборочному», профилю. Приехал директор этого завода Константин Арсентьевич Володин, приятный старичок. Поговорили, и он мне предложил должность заместителя начальника сборочного цеха 214 с окладом в 1600 рублей плюс 75%. Конечно, для меня это было хорошо».
С ноября 1951 года по декабрь 1954 года Иван Федорович был на партийной и профсоюзной работе – сначала освобожденным секретарем партбюро, потом председателем группкома профсоюза.
Но перед отчетно-выборной профсоюзной конференцией категорически заявил: все, хватит с меня общественной деятельности, я же – производственник! И с января 1955 года возглавил вновь созданную сборочную бригаду объекта. Так началась почти сорокалетняя «полигонная одиссея» Турчина.
«Генерал» Турчин
Со временем за спиной, но уважительно нашего героя стали называть именно так – «генерал Турчин». Это звание он заслужил своей работой. Сначала как руководитель сборочной бригады, затем – как заместитель начальника сектора 9 (1958-60 гг.), позже в качестве заместителя главного конструктора и начальника сектора 14.
«Начинался сектор 14 с тринадцати человек. Потом ребята мои, из сборочной бригады, влились тоже. В итоге в подразделении стало 250 человек: мы создали два испытательных отдела, конструкторский, схемный, техники безопасности, первый отдел, службу технической документации. В общем, полноценное отделение.
Сначала, еще будучи начальником сборочной бригады, я впервые съездил на 71-й полигон, под Керчь, в Багерово. Там проверялась баллистика корпуса, автоматика. А в 1957-м поехал уже в Жана-Семей, пригород Семипалатинска. Это были для меня первые испытания. Затем я принимал участие во многих воздушных, наземных, подземных испытаниях, опытах мирного назначения, в том числе и на площадке «Галит». Именно там проходили и последние испытания – в 1979 году. После этого мы стали заниматься разбуриванием, обследованием скважин и захоронением».
Именно за свое умение эффективно, надежно организовать весь цикл подготовки к эксперименту и сам эксперимент, за заботу по отношению к участникам экспедиций, за умение быстро и опять-таки надежно устанавливать контакты с руководителями всех уровней, за непреходящую напористость и доскональность в решении вопросов, за прозорливость, наконец, которую приобрел со временем становящийся все более мудрым Иван Федорович – именно за это и прозвали его многие испытатели «генералом Турчиным».
…В 1999 году во ВНИИЭФ была издана книга И.Ф. Турчина «Сорок лет на испытаниях ядерного оружия». В ней он не только подробно, в том числе опираясь на архивные документы, рассказал об опытах, выделяя наиболее значимые из них, но и вспомнил сотни людей, принимавших участие в испытаниях разного характера, не забывая при этом упомянуть некоторые комические ситуации.
(Печатается с сокращениями)
Галина Окутина, декабрь 1997 года