Продолжаем публикацию материалов, подготовленных Галиной Сергеевной Окутиной ко второму, неизданному тому книги «Люди Объекта». Ее беседа с Н.И.Щаниковым состоялась в апреле 1997 года.
Николай Иванович Щаников (1926-2000) – доктор технических наук, профессор, заслуженный работник промышленности СССР, Почетный гражданин города, дважды лауреат Государственной премии, лауреат Правительства РФ, награжден орденами Ленина и Трудового Красного Знамени.
В Институте с 1952 года. С 1966 года – начальник отд. 11, с 1967 года – зам. главного конструктора – начальник отд. 11, с ноября 1997 года – главный научный сотрудник КБ-3.
За ведро мороженой картошки
Я родился 23 сентября 1926 года в деревне Сидорово Калязинского района Калининской области. Семья издревле была крестьянская. Мой дед и отец выходили из деревни на заработки в столичные рестораны, магазины. Отец в 12-летнем возрасте был привезен в Санкт-Петербург и работал там поваренком при ресторане. Когда началась Гражданская война, он пошел в Красную Армию, был дважды ранен. После второго ранения вернулся в свою деревню Сидорово и там женился, родились трое детей, я младший.
Война застала меня после седьмого класса в поселке Торфяной станции в Калининской области. В конце октября 1941 года нам нужно было эвакуироваться – немец подходил к Калинину, а мы находились в 35 км от него, на Ленинградском шоссе. Эвакуироваться надо было через Волгу, но погода стояла скверная, а мать боялась воды, и через реку мы так и не поехали. Отец с моим старшим братом уже были в армии, а мы переехали в деревеньку Изоплиты неподалеку. В течение месяца там не было ни наших, ни немцев. Однажды проехали немцы на лошадях и больше не показывались. Эта территория считалась оккупированной в течение 23 дней. Потом мы вернулись на Торфяную станцию, где я работал возчиком и грузчиком, а зарплату получал мороженой картошкой: за один рабочий день – ведро картошки. Так я проработал до лета. В 1942 году пошел в восьмой класс, окончив его, стал работать уже официально: сначала водопроводчиком, потом электриком. В конце 1944-45 гг. был назначен бригадиром – в 15 лет.
Я работаю, война кончается, мои одноклассники уже думают об институтах. Задумался и я. Решил экстерном сдать предметы за 9-й и 10-й классы. Занимался после работы всю весну 45-го года, частенько и засыпал за столом, но к июлю сдал экзамены и поступил в Московский энергетический институт. Отучился там первый курс, а на второй перешел в Ивановский энергетический институт. Причина перехода была банальной – родной брат уговорил, мотивируя тем, что у него жена под Ивановом в деревне, соответственно, будет полегче с питанием. Да и вообще братьям надо держаться сообща. Учился нормально, потом приехали представители Ленинградского электротехнического института и стали набирать группу для подготовки инженеров по радиотехнике. В стране серьезно развивалась радиотехническая промышленность, а специалистов, особенно по радиолокационным станциям, не хватало. Одну группу набирали в Ивановском энергетическом институте, а вторую – в Самаре (Куйбышеве). Так после четвертого курса я поехал в ЛЭТИ им. Ульянова-Ленина. Там мы учились еще два года по чисто радиотехническим вопросам. Учиться было интересно, хотя и тяжело – лекции длились по восемь часов ежедневно. Институт я окончил нормально и со специальностью радиотехника приехал на объект.
Мне всегда хотелось идти на работу
Меня направили в 6-й сектор, но начальник сектора Самвел Григорьевич Кочарянц и начальник отдела Владимир Григорьевич Алексеев на ту пору отсутствовали – были в командировке. Мне дали задание проанализировать один из отчетов – из него я сразу понял, чем тут занимаются. Позже приехал Кочарянц, и меня сразу определили в отдел 52 – к Алексееву. Это был очень интересный человек, грамотный, интеллигентный, к тому же симпатичный, высокий – от женского пола отбоя не было.
Коллектив был хороший – приятно вспомнить то время! Это были Анатолий Андреевич Шорох, Николай Захарович Тремасов, Игорь Владимирович Блатов (затем перешел во ВНИИТФ), Вячеслав Николаевич Якутик, Федор Федорович Шишков и Игорь Павлович Крупенин (они позже стали работникам Главка). Потом появился Наиль Закиевич Газиев.
В этом секторе было два отдела, которые чуть позже объединились. И вот после объединения нам стало не хватать места. Как-то в конце рабочего дня приходит к нам Николай Леонидович Духов и спрашивает: «Ну что, хотите новое помещение?» «Хотим», - ответили мы. «Так вот, чтобы к утру переехали в те ясли, напротив пожарки».
У нас были радиотелеметрические машины – огромные, с большим регистрирующим хозяйством, одна такая машина занимала целую комнату. Эти машины мы разобрали, забили в ящики и за ночь переехали. Почему нам отдали ясли?.. Их построили, а санэпидстанция открывать не разрешила, так как не прошло 20 лет после того как на этом месте снесли свинарник. В этих яслях мы и прожили четыре года, пока не построили 63-й корпус. Наш отдел был одним из самых больших, 5-й и 6-й сектора были основой Института.
Мне всегда хотелось идти на работу. Уже заранее предвкушаешь: то надо сделать, это… А вот когда начальником сектора стал, несколько изменилось состояние души – может, потому, что всегда ожидаешь неприятности: то надо срочно, это еще срочнее. Начальнику сектора в течение дня приходится постоянно переключаться из одной области в другую. Но я, даже будучи руководителем отделения, заместителем главного конструктора, никогда не срывался на людей. Всегда старался действовать убеждением, поэтому у меня никогда не было врагов.
В 1955 году я девять месяцев провел на испытаниях. Начинали мы подготовку в Крыму, все предварительные испытания провели в Багерово, потом отправились на Семипалатинский полигон. Бывало, чтобы подготовить все к испытаниям в Семипалатинске и на Новой Земле, мы здесь, в Сарове, ночами работали – по 36 часов. Это был 1960 год.
О том, что попал в Саров, я нисколько не жалею. С людьми всю жизнь работать пришлось – делаю это с удовольствием. Стычки у меня в основном с начальством были – с Кочарянцем, например. Потому что мы оба упрямые. Он меня раза четыре «увольнял». Но если его работника кто-то со стороны хочет наказать, он всегда встанет на защиту.
Еще у меня в памяти, конечно, Музруков. Я при нем много лет работал начальником сектора. Был однажды такой случай. Необходимо было наладить производство аппаратуры, разработанной нами, и мы вышли с предложением на воензавод в Горьком. Однако там никак не хотели брать нашу аппаратуру в производство. Тогда мы решили действовать через обком партии. И вот зимой мы с Борисом Глебовичем отправились в Горький. Я взял с собой чертежи, Музруков надел генеральскую форму. Собрались у начальника оборонного отдела: директор, главный инженер завода и я. Позже вошел Борис Глебович, поздоровался и говорит примерно так: «Я считаю, этот вопрос обсуждению не подлежит: брать - не брать. Вопрос ясный. Надо брать, и иного решения быть не может». Встал и ушел. Мы сидим. Что делать-то? Ну и приняли решение – нашу аппаратуру в производство взять. Потом мы несколько лет с этим заводом взаимодействовали, там еще и довольны были, что имеют с нами дело…»
Как один день
«…Так все быстро пролетело – как один день. Больше всего времени мы уделяли работе, она всегда была самым главным.
Сейчас я помогаю воспитывать молодых специалистов – возглавляю спецкафедру в нашем институте, являюсь председателем диссертационного совета по трем специальностям КБ-2».
Николай Иванович с самого детства был заядлым рыболовом: «По Райкину: ходить, говорить и рыбу ловить я начал одновременно». Также мальчишкой, еще в довоенных лет, играл в духовом оркестре, а во ВНИИЭФ участвовал в джаз-банде, организованном начальником отдела Юрием Александровичем Конькиным – играл на тромбоне. Однако увлечению мешали длительные командировки, и джазовая команда вскоре рассыпалась. Работа была прежде всего!..
Галина Окутина, апрель 1997 года