11 февраля 1943 года Государственный комитет обороны СССР принял постановление об организации работ по использованию атомной энергии в военных целях. Это распоряжение стало одним из ключевых звеньев в цепочке событий, приведших к созданию советской атомной бомбы.

Документу предшествовал ряд событий. Еще в конце 1941 года Георгий Флёров пишет ряд писем (Игорю Курчатову, в АН СССР и др.) о необходимости продолжения работ по урану. Годом позже, в марте 1942-го, по данным разведки 1-е Управление НКГБ-НКВД СССР подготовило и представило Лаврентию Берии докладную записку о ведущихся с 1939 года работах по урану в Англии, Германии, Франции и США и целесообразности их развития в СССР. Однако этот документ был передан Сталину только в октябре 1942-го. В ноябре 1942 года вышло постановление «О добыче урана» - об организации работ по геологоразведке, добыче и переработке урановых руд. Тогда же Курчатов в докладной записке на имя Вячеслава Молотова, анализирующей данные разведки о развитии атомного проекта в Великобритании, отмечает: «Ввиду того, что возможность введения в войну такого страшного оружия, как урановая бомба, не исключена, представляется необходимым широко развернуть в СССР работы по проблеме урана и привлечь к ее решению наиболее квалифицированные научные и научно-технические силы Советского Союза. Помимо тех ученых, которые сейчас уже занимаются ураном, представлялось бы желательным участие в работе: проф. Алиханова А.И. и его группы, проф. Харитона Ю.Б. и Зельдовича, проф. Кикоина И.К., проф. Александрова А.П. и его группы, проф. Шальникова А.И. Для руководства этой сложной и громадной трудности задачей представляется необходимым учредить при ГКО Союза СССР под Вашим председательством специальный комитет, представителями науки в котором могли бы быть акд. Иоффе А.Ф., акд. Капица П.Л. и акд. Семенов Н.Н.».

И вот в феврале 1943-го ГКО делает распоряжение: «В целях более успешного развития работы по урану:

1. Возложить на тт. Первухина М.Г. и Кафтанова С.В. обязанность повседневно руководить работами по урану и оказывать систематическую помощь спецлаборатории атомного ядра Академии наук СССР. Научное руководство работами по урану возложить на профессора Курчатова И.В.

2. Разрешить Президиуму Академии наук СССР перевести группу работников спецлаборатории атомного ядра из г. Казани в г. Москву для выполнения наиболее ответственной части работ по урану.

3. Обязать Наркомтяжмаш (т. Казакова) закончить изготовление лабораторной установки центрифуги и сдать ее Академии наук СССР не позднее 1 апреля 1943 г.

4. Обязать Наркомчермет (т. Тевосяна):

а) поставить Наркомсредмашу к 1 марта 1943 г. мягкого железа (по спецификации спецлаборатории атомного ядра) общим весом 25 тонн,

б) поставить Академии наук СССР стальных бесшовных труб (по спецификации спецлаборатории атомного ядра) 1 тонну и нихромовой проволоки — ленты — 30 кг.

5. Обязать Наркомсредмаш (т. Акопова) отковать для Наркомэлектропрома к 15 апреля 1943 г. из мягкого железа (по чертежам спецлаборатории атомного ядра) сердечник и полюсы электромагнита.

6. Обязать Наркомэлектропром (т. Кабанова):

а) изготовить для Академии наук СССР к 15 мая 1943 г. (по чертежам спецлаборатории атомного ядра) электромагнит весом до 20 тонн и вакуумную камеру к нему,

б) выделить Академии наук СССР (по спецификации спецлаборатории атомного ядра) необходимое электрооборудование.

7. Обязать Наркомцветмет (т. Ломако) выделить Академии наук СССР к 15 марта 1943 г. 2 тонны электролитической красной меди и 1 тонну красно-медных труб.

8. Обязать Наркомфин Союза (т. Зверева) выделить Академии наук СССР серебряного припоя 5 кг, серебра — 1 кг, радиотория — 1 грамм.

9. Обязать ГУГВФ (т. Астахова) обеспечить доставку самолетом из г. Еревана в г. Москву 5 сотрудников Академии наук СССР и оборудование — общим весом до 1 тонны.

10. Обязать Ленсовет (т. Попкова) обеспечить демонтаж и отправку в Москву оборудования циклотрона Ленинградского физико-технического института.

11. Обязать руководителя спецлаборатории атомного ядра проф. Курчатова И.В. провести к 1 июля 1943 г. необходимые исследования и представить Государственному комитету обороны к 5 июля 1943 г. доклад о возможности создания урановой бомбы или уранового топлива.

Председатель Государственного комитета обороны В.Молотов».

Документ приводится по: «Атомный проект СССР: документы и материалы. Т. 1. 1938—1945. Часть 1» (www.elib.biblioatom.ru).

Не по–честному

Главный теоретик термоядерного оружия Яков Борисович Зельдович в юности был очень непоседлив и, не желая учиться, устроился лаборантом в Институт механической обработки полезных ископаемых. Там пылкий юноша так и сыпал гениальными идеями. Это не понравилось директору института академику Иоффе, и он отправил Яшу в лабораторию Института химической физики, взамен получив оттуда масляный насос. «Меня обменяли на насос», — рассказывал всем Зельдович.

Через несколько лет Иоффе пригласил Зельдовича работать в своей группе.

— А насос вы вернете? – поинтересовался молодой ученый.

— Какой еще насос?!

— И это называется справедливостью, — вздохнул Зельдович, приступая к работе.

Как всё советское

В лаборатории, которую во время войны возглавлял академик Игорь Васильевич Курчатов, обсуждались результаты измерения времени жизни нейтрона. Причем у наших испытателей время жизни нейтрона оказывалось больше, чем в аналогичных экспериментах зарубежных ученых.

Когда стали спорить, в чем причина расхождений, Курчатов улыбнулся, погладил бороду и иронически заметил:

— Очевидно, советский нейтрон крепше!