С антрепризным спектаклем «Мужчины в тапочках» в Саров приехали Мария Порошина, Андрей Ильин и Александр Феклистов. Автор пьесы - Миро Гавран, признанный хорватский прозаик и драматург. Его пьесы завоевали любовь зрителей во всем мире, книги переведены на множество языков, а сам он стал лауреатом многих литературных премий.
«Мужчины в тапочках» (в оригинале - «Подкаблучники») - современный, легкий, смешной и динамичный спектакль о любви, верности и цене счастья в нашем изменчивом мире.
В небольшой квартире после празднования годовщины свадьбы просыпаются Анна (Мария Порошина) и Тихомир (Андрей Ильин). Они всего год вместе и только привыкают обустраивать семейный быт… Но тут на пороге появляется неожиданный гость - Благомир (Александр Феклистов), первый муж Анны. После двух лет заключения и отмены приговора он вернулся из тюрьмы. Мужчина вовсе не собирается мстить бывшей супруге, но поскольку идти ему некуда, а жилплощадь общая, Анна и два ее мужа вынуждены теперь ютиться в квартире втроем.
Со временем мужчины становятся хорошими друзьями. А истинные чувства возвращаются: у Анны - к бывшему мужу Благомиру, у Тихомира - к своей прежней возлюбленной. Но мужчины никак не могут разобраться, кому же из них забирать свои тапочки и уходить...
Сюжет настолько лихо закручен, а герои – комичны, пытаясь спрятать свою жизнь от лишних глаз, что нисколько не сомневаешься, что такая абсурдная ситуация возможна.
После спектакля нам удалось поговорить с актерами.
- Александр, как вам саровская публика?
Александр Феклистов: «Мне кажется, здесь она более внимательная. Верю, что техническая интеллигенция (к коей принадлежали мои родители и мой старший брат) - это люди, которые читают, ходят в театр и вообще в курсе культурной жизни. Это всегда чувствуется. Мне кажется, в Сарове именно такая публика».
- Насколько мне известно, в США киноактеры редко выходят на сцену. У нас же часто успешно совмещают кино и театр. Что лично для Вас важнее - работа в театре или кино?
Александр Феклистов: «Я, вообще, театральный актер, и в театре чувствую себя гораздо лучше. Здесь я отвечаю целиком за свою роль. В кино – это дело режиссера и монтажа. Если ему что-то не понравится, он может вырезать мою реплику. Для меня кино – это, скорее, бизнес. Я так к нему отношусь. В театре я сам могу выбрать пьесу для себя. Плюс смена обстановки, новые люди, города…»
- А по каким критериям вы выбираете для себя пьесу?
Александр Феклистов: «Это, наверное, на уровне подсознательного, но чаще всего то, что я не играл раньше: новые характеры, новые ситуации. В первую очередь я смотрю на материал, насколько он интересен, насколько. Антреприза ходит, конечно, по лезвию бритвы. В ней обязательно должен быть элемент веселья, я не побоюсь этого сказать, - площадного. Антреприза более демократична, чем стационарный театр. Мы, порой, забираемся в такие уголки, где люди никогда не были на больших постановках, в большом театре. К примеру, вы знаете, что 44% мужского населения России никогда не были в театре? И если такой человек придет, а ему со сцены начнут говорить, что надо жить иначе, или начнут втолковывать что-то сложное, вы думаете, он придет еще раз? Наверное, нельзя играть глубокую пьесу везде, это все-таки прерогатива малой сцены, это не должно быть открыто для всех».
- Как вы чувствуете характер вашего персонажа, насколько он вам близок?
Александр Феклистов: «Это очень серьезный вопрос. Прийти из тюрьмы в семью, где твое место, как мужа и хозяина, занято, и остаться там жить… Наверное, не каждый мужчина на это пойдет».
- Для нашей страны квартирный вопрос вообще остается злободневным...
Александр Феклистов: «Да-да! У меня есть чудесная история. Мой знакомый рассказывал, что его родители развелись в 50-х годах, и им негде было жить. После развода они остались в той же комнате в коммуналке. Только ковер, который висел на стене, мужчина прибил к потолку посередине дивана. Они продолжали спать на одном диване, но между ними висел ковер!
Такая вот история, достойная воплощения на сцене! С одной стороны, мы сами себе говорим, что ревность – это гадкое чувство, это недоверие к партнеру. Но с другой стороны, она в каждом из нас живет. И мы ничего не можем с этим поделать».