Фото:
Оператор по особым поручениям

На стенах кабинета Виктора Лукьянова – эксклюзивные фотографии, автором или участником которых он был лично. Вот Новая Земля, занесенные снегом суровые северные камни. А вот вместе с Ю.Б.Харитоном, съемки накануне его 80-летия, 1984 год. Сложно ли это, быть летописцем целой эпохи развития Института, очевидцем его великих открытий, вот так вот просто и открыто говорить с «легендами» Атомного проекта?  

Это сейчас Виктор Лукьянов – главный специалист службы деловых связей ВНИИЭФ. В недалеком прошлом он возглавлял музей ВНИИЭФ, стоял у истоков создания видеостудии ядерного центра и много лет ею руководил.

В Год кино мы решили, а почему бы не написать о студии, которая подарила ядерному центру целую серию прекрасных документальных фильмов, многие из которых потом легли в основу телевизионных сюжетов государственных телекомпаний, неоднократно транслировались и еще будут транслироваться.

«Снимать мы начинали на самых простейших, любительских фотоаппаратах, - вспоминает Виктор Лукьянов – Это потом нас потихоньку стали снабжать профессиональной фототехникой, и много кадров мы сделали на широкоформатных фотокамерах «Салют», «Киев». Потом появились зеркальные фотоаппараты с 35-миллиметровой пленкой. Снимали в основном на черно-белую пленку. Даже когда появилась цветная, предпочтение все-таки отдавали не ей, поскольку чувствительность у нее была низкой. Если вы посмотрите снимки, сделанные с первых цветных пленок, видно, насколько они проигрывали черно-белым». 

 

Первые университеты

Свою первую кинокамеру Виктор Лукьянов взял в руки еще в институте (Горьковский педагогический институт, - авт.):

«На физико-математическом факультете я быстро обнаружил, что факультативно можно заниматься фото- и киноделом, чем немедленно и воспользовался. Первый же опыт киносъемки представился очень скоро. Наши ребята собирались в поход по Северному Уралу – маршрут серьезный, четвертой категории сложности. Камера, которую мне дали - 16-миллиметровая «Киев». У нее были маленькие кассеты, которые сложно было заряжать, и у меня очень много времени на это уходило. Бывало, все уже лягут спать, а я в своем спальнике в полной темноте заряжаю кассету».

Снимать приходилось тоже в непростых условиях. Чтобы заснять группу, идущую по девственно-белому снегу, надо было, увязая в сугробах по пояс, убегать далеко вперед, а потом еще и выстраивать кадр, чтобы собственные следы в него не попали.

Впрочем, тогда он еще и помыслить не мог, в каких реально опасных и сложных условиях судьба уготовила ему снимать в дальнейшем.

Тогда, в 60-х, учиться приходилось на собственных «университетах».

Правила киносъемки, на первый взгляд, просты, но выполнить их неподготовленному человеку очень сложно. К примеру, съемка всегда должна производиться жесткой рукой.

«Считайте, что ваша рука является штативом, такой она должна быть неподвижной, - объясняет Виктор Лукьянов. - Понятно, что съемка со штатива не всегда возможна в оперативных условиях. Поэтому жесткость руки должна быть абсолютной».

Второе правило: картинка на экране воспринимается максимум 3-7 секунд, потом кадр нужно менять. Поэтому всегда необходимо делать определенный запас по времени, удерживая кадр дольше. «Метание» картинки в кадре, как и ее бессмысленно долгое удержание, которое приводит к расходу пленки, две главные ошибки.

С камерой он практически не расставался.

Виктор Лукьянов: «Однажды довелось поработать в «Артеке». Это было второе международное детское лето 1963 года. Вот где можно было развернуться! В «Артеке» на тот момент была создана потрясающая киностудия, она оснащалась по принципу «для нас все самое лучшее». Киностудию курировал «Мосфильм», который отдавал профессиональную аппаратуру: большую 35-миллиметровую «Конвас-автомат», проявочные машины... Мы с детишками что-то снимали, монтировали, и я научился управляться с этой аппаратурой достаточно хорошо».

 

Ты помнишь, как все начиналось…

Виктор Лукьянов: «В 77-м году мне предложили начать работу по созданию музея трудовой славы, так он тогда назывался. Идея принадлежала главному инженеру ядерного центра Герою Социалистического Труда Николаю Александровичу Петрову. В те годы уже стали появляться музеи трудовой славы на секретных предприятиях атомной промышленности. Мне предложили ознакомиться с ними, чтобы сделать что-то подобное у нас. Потому что опыт и заслуги у КБ-11 были огромные, но гриф секретности не позволял в свое время не то что названия изделий упоминать – имена их разработчиков». 

Кстати, дипломированный учитель физики не сразу попал во ВНИИЭФ. Несколько лет он действительно преподавал, был учителем и завучем в школе № 5, потом – учителем физики и организатором внеклассной и воспитательной работы в гимназии № 2. И везде с увлечением вел кружки – по электронике, автоматике, ну и, конечно, любимому киноделу.

Виктор Лукьянов: «Мы снимали очень много сюжетов о школьной жизни. Камеры были уже лучше, можно было организовать проявочную лабораторию. Кстати, одним из героев нашего одного из наших фильмов стала учитель химии школы № 10 Ольга Федоровна Патралова, которая потом была награждена Орденом Ленина».

В ядерный центр Виктора Ивановича пригласил лично Н.А. Петров.

Виктор Лукьянов: «Решено было начать создавать архив кино- и фотоматериалов. Большая его часть так и осталась потом под грифом «секретно», потому что это были съемки испытаний, экспериментов и секретных работ. Но со временем стали снимать и другое кино».

Кстати, о секретности.

 

Под грифом «секретно»

Вообще, первые фильмы о взрывах на полигонах – знаменитые испытания РДС-37 или Царь-бомбы – готовились как отчетные для правительства. После каждых испытаний делался законченный документальный киноотчет, который предъявлялся в политбюро.  

Виктор Лукьянов: «При Министерстве среднего машиностроения существовала центральная студия документальных фильмов, которая имела особый отдел, занимающийся совершенно секретными съемками (чуть позднее такой отдел появился и при киностудии Министерства обороны, - авт.)».

По словам Виктора Ивановича, музею ВНИИЭФ неоднократно приходилось делать запрос о рассекречивании тех или иных эпизодов архивных лент:

«К примеру, фильм об испытаниях РДС-1 идет 40 минут. Ясно, что в музее мы не можем его показать целиком. А вот некоторые эпизоды в качестве демонстрации мощности взрыва и кропотливой работы по его подготовке, посетителям могут быть интересны. Мы выбирали двухминутный сюжет и прелагали его на рассмотрение».

Получить разрешение на рассекречивание было непросто. Во-первых, сама работа с секретными материалами предполагала наличие специально оборудованного помещения. Во-вторых, надо было обосновать необходимость рассекречивания того или иного эпизода. Разбирала запросы специальная комиссия ПДТК (она, кстати, существует до сих пор). ПДТК решала, можно с того или иного материала снять гриф секретности или нет, и работу вела чрезвычайно кропотливо.

 

И в науке есть место анимации

Виктор Лукьянов: «Поначалу нам выделили помещение в КБ-1. Владимир Александрович Белугин (к тому времени – главный инженер ВНИИЭФ) был крайне заинтересован в технических съемках. Периодически проходили совещания главных инженеров по новым методам работы, технологиям и т.д., и отчеты о новых испытаниях были важны. Первые фильмы снимали о технологических процессах. Но подходить старались творчески. Где-то делали анимационные заставки, для чего работала целая художественная группа, которая прорисовывала тот или иной процесс. Сценарный план писали технологи, они же готовили текст. Но его я редактировал так, чтобы текст легче воспринимался на слух».

Потом стали выезжать на серьезные опытные испытания. Технических фильмов снималось очень много, Виктор Иванович даже не стал считать – долго. Постепенно у него появились помощники – сперва в видеостудию пришел фотолаборант Владимир Орлов и оператор Игорь Трушкин, с которыми было сделано немало фото- и киносъемок. Потом – фотограф Надежда Ковалева и видеооператор и режиссер Сергей Трусов.

А позже помимо технических съемок стали записывать и по-настоящему ценный исторический материал. Так видеостудией ВНИИЭФ был снят целый цикл документальных фильмов об ученых-ядерщиках. Что не имя – легенда.

«К этому времени у нас уже появился музей, в котором работали прекрасные сотрудники. Они помогали написать дикторский текст, собрать информацию, - вспоминает Виктор Иванович. – И я считаю, очень хорошей идеей было начать снимать воспоминания людей, которые были заняты теми или иными проектами. Не просто биографические фильмы делать, а основанные на каких-то конкретных сюжетах. 

 

Любимый город в синей дымке тает…

Виктор Лукьянов: «Однажды нам нужно было получить очень качественную съемку с самолета. На «кукурузнике» АН-2 вместе с Володей Орловым мы поднялись над городом. Стояла задача – снять новый строящийся микрорайон на пр. Музрукова (это был 1984 год). Съемка приходилось через открытый люк. Для чего нам на пол положили поролон, а в качестве крепежа, чтобы мы не вывалились, приспособили трос.

Первый раз ничего не получилось. Самолет настолько вибрировал, создавая невозможный для съемки эффект, что любой кадр размывался. Что делать? И тогда Виктор Иванович предложил взять более чувствительную пленку, максимально уменьшив выдержку. А чтобы кадр при этом не выглядел слишком бледным, специально разработали новый, штриховой состав проявителя. И он показал очень хороший эффект. Впрочем, город все равно пришлось облететь несколько раз, чтобы кадры, наконец, получились.

Впрочем, эта еще была не самая страшная съемка. Вот в Чернобыле, куда Виктор Лукьянов ездил трижды, вертолет вообще не был приспособлен для аэрофотосъемки. Работали без страховки, уповая, что не соскользнут ноги, просунутые между алюминиевыми ножками раскладного стула.

 

Оператор «особой» зоны

Виктор Лукьянов: «О Чернобыле мы выпустили три фильма – «Гвардия особой зоны» (о дозиметристах ВНИИЭФ), «Особая стройка» (работы по строительству саркофага), а также методический фильм «Дозконтроль особой стройки» (о мерах безопасности при проведении дозиметрических работ). Методики применялись, конечно, уникальные. Не везде можно было послать людей. Чтобы не схватить радиацию, которую нужно было измерять на разной высоте, дозиметрические датчики прикрепляли к зонду. Затем зонд опускался и с датчиков снимали показания. А для снятия показаний с горизонтальной поверхности датчики закатывались в рулон, при его раскатывании они регистрировали уровни излучения в тех местах, где были расположены».

Виктор Иванович до сих пор помнит тяжесть аппаратуры:

«Камера была килограммов 8, видеомагнитофон – 10 (висел на ремне, соединенный с камерой). И вот с этим «обмундированием» я там ползал. Иногда давали помощника, таскать видеомагнитофон. Но чаще я сам».

Японская робототехника, активно применяемая в те годы для работ при огромных уровнях радиации, оказалась недолговечной. Электроника при таких дозах быстро умирала. К примеру, у основания трубы АЭС приборы показывали 11 тысяч рентген. Поэтому советские ученые изобрели свой собственный робот (его работу, кстати, снимал Виктор Лукьянов). А еще - работу людей в самых опасных условиях, когда каждый выходил лишь на 15 секунд – за это время нужно было выполнить часть своего задания и успеть убежать обратно. «Хотя я и снимал с расстояния, но кое-что, конечно, успевал зацепить. Однажды снимал несколько сюжетов, был в опасной зоне не более 2-3 минут, и «схватил» 1,5 бэра», - вспоминает он сейчас.

В качестве защиты на «чернобыльцах» был костюм, шапочка и респиратор-лепесток. После съемок одежда тут же снималась, а самому приходилось тщательно мыться под душем. Так тогда работали все.

- Не страшно было?

Виктор Лукьянов: «Ну, что значит «страшно». Это был мой долг, поехать туда». 

 

Документалистика не терпит лжи

Сегодня Виктор Лукьянов по-прежнему не терпит халтуры: снимает ли фильм, собирает ли фактуру к нему. К фактам у него особенно трепетное отношение.

«Как-то приезжали к нам москвичи, дали им материал для фильма. Вроде «белых пятен» в сюжете вообще не должно остаться. И вот выходит фильм. С удивлением узнаю, что, оказывается, весь экипаж самолета, с которого производился сброс атомной бомбы… умер через год. Хотя это совершенно не так, один из пилотов дожил аж до 82 лет. Что это, если не украшательство ради красивого словца? - сокрушается он. – Или показывают съемки первого испытания РДС-1: ярко-оранжевое зарево, валятся деревья… Да разве тогда была цветная пленка? И испытания проводились в степи, где единственное растение в пределах 170 км – перекати-поле. Такое искажение исторической правды очень удручает».

- Хорошую научную документалистику сегодня снимают?

Виктор Лукьянов: «Конечно! У меня дома спутниковая тарелка, я часто и с удовольствием смотрю. Есть очень содержательные фильмы, великолепный дикторский тест… Хорошая работа в свое время у нас была налажена с ТРК «Цивилизация», со Львом Николаевым, который на канале «Культура» показал целый цикл документальных фильмах о великих ученых-физиках, об Атомном проекте. Там были сюжеты и о наших ученых – Юлие Борисовиче Харитоне, Юрии Алексеевиче Трутневе… Очень много материала мы ему дали. Единственное: надо сегодня уметь отсеивать те фильмы, которые дают искаженную информацию.

«Новый город» № 42/2016 г.

пн, 04/26/2021 - 11:08