Мы продолжаем рубрику, в которой рассказываем о саровчанах, ставших известными и добившимися успеха в разных областях. Но сегодняшний наш гость – особый. Признаться, раньше людей такой романтичной профессии я видела лишь в кино (собственно, именно там им и место, ведь наш сегодняшний герой – каскадер). Каскадер-конник. Кстати, среди каскадеров именно работа с лошадьми считается опасной и непредсказуемой, а трюки – одними из сложных.
Николай Гришин – коренной саровчанин, учился в третьей школе. Ожидая встречи с ним, я пыталась себе представить, как может выглядеть настоящий каскадер, снявшийся без малого в сотне картин по всей стране и за рубежом. А Николай оказался невероятно скромным и деликатным человеком, с легкой долей иронии рассказывающий о съемках и «простых» каскадерских буднях.
- Впервые на лошадь меня посадил дед, - вспоминает Николай. - Он работал конюхом в деревне Сосновка, и ему разрешалось брать лошадь и держать ее у себя. Мне было четыре года, когда меня посадили просто так, без седла. Я помню, что вцепился в гриву, а мама бежала рядом и держала меня за ногу. А в более осознанном возрасте я сел на коня уже лет в 16-17. Мой друг Сергей Корнишев – тоже в прошлом каскадер, кстати, он и привел меня в профессию, - пригнал в Саров лошадь. Одно время в парке у нас держали пони, на которых катали малышей, и вот его лошадь там тоже работала. Ну а поскольку мы очень серьезно увлекались игрой «в индейцев», в городе одно время даже существовало целое сообщество «индеанистов», то на лошади пришлось научиться держаться. Правда, без седла, мы привязывали одеяло, надевали самодельную уздечку и катались. Там я впервые проскакал галопом, научился останавливать коня на скаку. Летом мы уходили с ночевкой в лес, ставили там типи (повсеместно принятое название для традиционного переносного жилища кочевых индейцев – авт.), катались на лошади. Эта игра стала для нас символом свободы, можно сказать, мы были первыми реконструкторами в городе.
- А как попали в каскадерский цех?
Николай Гришин: «Да во многом случайно. Сергей Корнишев в те годы подрабатывал каскадером на «Ленфильме» а потом в конном театре «Каскадер» Мухтарбека Кантемирова – кстати, тогда единственном конном театре в России. Вот он меня и перетащил в каскадеры. В те годы к кино я уже имел отношение, - работал с хищными животными на зообазе от Центрнаучфильма. Центрнаучфильм снимал много научно-популярных и учебных фильмов, в которых требовались сцены с и хищными животными. У нас были медведи, рыси, тигр (кстати, в свое время у нас снимался фильм «Тропой бескорыстной любви» о ручной рыси по кличке Кунак). Меня прикрепили к волкам. Когда требовались, скажем, сцены с волком, его выпускали на «живую природу», делали нужные кадры. На зообазе я тогда очень сильно к лошадям проникся – спас одну от зубов волков. Но это отдельная история. А еще именно тогда я вживую увидел работу каскадеров на съемках фильма «В синем небе посею лес». Ну а 1987 году друг переманил меня в конный театр».
Профессионально держаться в седле и работать с лошадьми Николай научился именно в конном театре Мухтарбека Кантемирова.
«Меня и лягали, и кусали, и даже наступали, - смеется он. – Но там тогда такая крепкая профессиональная команда каскадеров-конников сложилась, что меня быстро всему научили. В конном театре у меня было три коня - Сарбас, Тигр и Казбек. Цирковая школа очень сильная, я прошел все стадии джигитовки, дрессуры, научился ухаживать за лошадьми. Но все-таки это был именно театр, шоу, а мне же хотелось сниматься в кино».
Поэтому когда в 1988 году представился шанс сняться в кино – пригласили друзья-каскадеры – Николай без тени сомнения ушел из конного театра на Киргизфильм в студию батальных и трюковых съемок под руководством Усена Кудайбергенова.
Николай Гришин: «Первым моим фильмом был «Гибель Отрара» (кстати, посмотреть его целиком мне довелось только в 2000-м году). Как каскадеры мы там делали конные трюки, падали со стен. В этом фильме я впервые в жизни горел в кадре».
- И какой трюк для вас был самый сложный?
Николай Гришин: «Наверно, гореть. Это сейчас есть защитные кевларовые костюмы, лицо, чтобы не обжечь, мажется специальным гелем, а в то время всего этого не было. Каскадер обряжался в фуфайку, которую сверху обливали водой и обмазывали глиной, лицо закрывали самодельной маской из папье-маше. Под фуфайкой вниз пускали шланг, через него дышали, чтобы не обжечь легкие, Потом тебя обмазывали горючей смесью (бензин с солярой, к примеру) и поджигали».
Сигнал для страхующих - каскадер падает. Значит надо срочно тушить. Тут же подбегали люди с кошмой, одеялом или водой. Во время съемок с огнем на всякий случай наготове стояла пожарная машина. Гореть в кадре можно было около минуты, дольше – уже опасно для жизни. «Самое главное - не заиграться и не потерять ориентир в пространстве. Один парнишка у нас из-за сильного пламени не смог найти выход из помещения (по задумке он должен был упасть в ванну с водой). Но поскольку сбился, постановщик трюков схватил его и дотащил до этой ванны. В ожогах потом были оба, постановщик даже пострадал больше, так как был без защиты.
- И после таких кошмарных случаев вы еще соглашаетесь гореть?
Николай Гришин: «Ну, первый раз-то, конечно, всегда страшно. К тому же мне с огнем работать не впервой - одно время я работал в Авиолесохране инструктором десантно-пожарной группы. Так что знал, как встать с подветренной стороны, как развернуться, чтобы не дать огню охватить лицо, ну и другие тонкости. Я горел потом в «Тарасе Бульбе» и других исторических фильмах».
Роль каскадера – гореть тебе, падать или скакать на лошади – определят постановщик трюков. Если же каскадер в кадре дублирует актера, то тут уж приходится делать все, что позволяет его квалификация – нырять с моста, драться, выпрыгивать из автомобиля. Бывает, одного актера дублируют два-три каскадера.
- Кстати, как вам работать со «звездами»?
Николай Гришин: «Нормально. По крайней мере, при мне никаких неприятных инцидентов не было. В сериале «Физрук» я дублировал Дмитрия Нагиева. Многие трюки он делал сам – дрался с мачете, в воду падал. В последнем сезоне, к примеру, я подменил его всего два раза. Или вот с Жераром Депардье в сериале «Зайцев + 1» - по сюжету он выкидывал меня из «скорой помощи».
- Мастерство каскадера – все снять с одного дубля?
Николай Гришин: «Мастерство каскадера – упасть в нужном месте в нужное время и остаться в живых (смеется)».
Как ни странно, но Николай Гришин при столь травмоопасной и физически сложной профессии не имеет никаких спортивных разрядов, за исключением, пожалуй, только парашютного спорта. В детстве занимался самбо, плаванием, гонял в футбол во дворе как многие пацаны, а потом увлекся парашютным спортом. Сейчас у него больше 250 прыжков.
Зимой и осенью Николай Гришин, как правило, в Сарове. А вот с весны начинается «жаркая» пора.
«Иногда на съемки приезжаешь ровно на один день. Выполнишь трюки – и обратно. Что за картина, о чем снимают, не всегда даже и узнаешь. Хотя полнометражные ленты, такие как «Тарас Бульба» или «Викинги», снимаются, конечно, долго, там много каскадерской работы. Или вот в Сирии мы снимали «Баязет» - сперва были турками, потом казаками, со стен падали, выполняли трюки с лошадьми...».
Кстати, одним из наиболее сложных конных трюков считается подсечка – это когда каскадер направляет лошадь так, чтобы она упала и перевернулась через голову. Очень травмоопасный трюк, в том числе и для животного.
В «Сокровищах мертвых» он впервые с лошадью падал в яму-ловушку, которая была припорошена ветками. А самую серьезную травму Николай Гришин получил на съемках «Тараса Бульбы».
«На встречных ходах всадники не разминулись, лошади еще были обучены плохо. И получилось так, что мне раздробили колено. Потом пришлось делать операцию», - вспоминает он.
Несмотря на то, что каскадер, все-таки, профессия не для каждого, можно сказать – эксклюзивная, конкуренция все же есть. «В основном каскадер сам ищет себе работу, - признается Николай Гришин. – Сейчас картин снимается очень много, но все равно о себе нужно напоминать. Потому что спортивная молодежь, которая снялась в паре драк, уже мнит себя каскадерами. Так что о себе приходится постоянно напоминать и самому узнавать, где что снимается. Часто звонят друзья-каскадеры, говорят, вот там-то фильм снимается. Тогда звонишь постановщику, договариваешься и едешь».
Впрочем, Николай все-таки не считает себя стопроцентно каскадером-конником. Да, конные трюки намного интереснее и сложнее, но редко востребованы. Поэтому он освоил и высотные падения, горение, сценическое фехтование, драки и прошел альпинистскую подготовку.
«К сожалению, я не силен в автотрюках, - продолжает он. - Но один раз поучаствовал. Снимали одну из частей «Идентификации Борна», съемки проходили в Москве. Там есть момент погони, когда машины мчатся по шоссе. Мы как раз сидели в милицейской (правда, не я за рулем). И на полной скорости врезались в ЗИЛ».
- Где-то в России сегодня профессионально готовят каскадеров?
Николай Гришин: «Пожалуй, нет. В профессию в основном приходят с физкультурных вузов, много актеров или те же цирковые. Каскадеров ищет не режиссер или продюсер, а постановщик трюков. А они, как правило, всю каскадерскую братию знают, пересекались по разным фильмам. Так что тут важно, чтобы у тебя были друзья среди каскадеров, чтобы вовремя узнать о каком-то новом проекте».
Николай признается, что в России, к сожалению, до сих пор нет хорошей операторской работы каскадерских съемок. К примеру, на Западе работают сразу две операторские бригады: одна снимает актеров, другая - каскадерскую работу. Трюк снимают сразу с трех-четырех камер с разных ракурсов. В России же зачастую работает одна операторская бригада, поэтому снять удается редко хороший кадр, да и не со всех ракурсах. Вот почему многие хорошие трюки либо не попадают в кадр, либо сняты не совсем удачно.