Мало людей, которые так сразу и безоговорочно впечатываются в душу. Вероятно, для этого нужен особый дар. И дело не только в таланте – уникальном голосе, например, (хотя он у нашего героя действительно неповторимый) – сколько в особой душевной организации, особом складе ума и духа, столь удивительном и столь редко встречающемся в наш суетливый век внешнего глянца. Впервые услышав его голос в одной из записей, выложенных в соцсетях, больше не могла оторваться. Полночи слушала, искала новые записи, окончательно и бесповоротно став почитателем его голоса. Бас - действительно голос уникальный, встречающийся намного реже, чем баритон и тот же тенор. Для такого голоса нужны просторы, поля, особый воздух, - признался как-то сам  Федор Тарасов в одном из своих интервью.И такой воздух у него в детстве был.

Родители Федора Борисовича - удивительные люди – в свое время, будучи выпускниками престижного МГУ, бросили столицу и уехали жить в деревню. Потому что детям нужен простор. Уклад их семьи всегда выделялся на общем фоне деревенской жизни. Звуки природы сочетались со звучание раритетных пластинок, а на одной полке стояли томики Достоевского, альбомы по искусству и редкий экземпляр Евангелия -семейная реликвия в старинном кожаном переплете, пережившая несколько столетий.

Здесь Федор впервые «заболел» сперва музыкой (играл на баяне), потом живописью, литературой. В 15 лет поступил на филологический факультет МГУ им. М.В.Ломоносова, который с отличием окончил. А через три года защитил кандидатскую диссертацию по русской словесности ХIХ века и продолжил профессиональную филологическую деятельность в Институте мировой литературы РАН. С 2006 года – член Союза писателей России. В 29 лет ему уже предлагали кафедру и пророчили будущее в науке.

Однако Бог повел Федора по другому пути.

- Вы помните, когда у вас случилась ломка голоса? 

Федор Тарасов: «Я очень хорошо это помню. В 16 лет у меня начал формироваться достаточно низкий голос, по тембру отличающийся от голосов друзей. Хотя до этого он был очень высокий. Постепенно почувствовал, как легко «цепляются» низкие ноты, голос становился сочным и сильным. Я тогда был студентом филологического факультета МГУ. Помню, после первого курса мы впервые поехали на фольклорную практику, и там была такая  очень певческая среда. Сперва ты ходишь по деревням, собираешь у бабушек старый фольклор, а вечерами с друзьями поешь песни. И вот в какой-то момент что-то во мне щелкнуло. Я почувствовал, и друзья мне тоже потом сказали, как будто во мне что-то пробудилось. Словно голос постучался и сказал: «Хочу наружу!» Постепенно пение стало меня все больше привлекать, я подбирал песни под гитару, пел на студенческих вечерах. Принял участие в любительском фестивале искусств, впервые в жизни спел в доме музыки с оркестром, стал лауреатом. Ну а потом брал частные уроки, и один из педагогов настоятельно стал советовать поступать в консерваторию. И хотя для меня это тогда казалось чем-то нереальным, поскольку я уже был старшим научным сотрудником Института мировой литературы РАН, живой интерес пересилил. И я решил чисто формально, для «галочки», прийти на вступительные экзамены в московскую консерваторию. Чтобы потом педагогу сказать: «Ну вы же видите, я пытался!» (смеется)

- Какой в том году был конкурс?

Федор Тарасов: «Ой, что-то около 600-800 человек на 13 мест. На первом прослушивании отсеивалось примерно 80%. Я прошел сперва отборочный тур, потом второй, третий в Большом зале консерватории… Оставалось не завалить оставшиеся экзамены – сольфеджио, теорию музыки, сочинение. Я помню, как спешно пролистывал учебник по теории музыки, нашел очень сильного педагога по сольфеджио, которая наглядно в виде схемы на листе А4 нарисовала мне весь курс сольфеджио. Я все эти схемы запомнил, и уже потом успешно решал эти задания. Ну и оставалось только сочинение».

- Кандидат наук по словесности пишет сочинение!

Федор Тарасов: «Да, смешно. Было ощущение, что это не со мной происходит. Помню, все быстро что-то списали и разбежались, а я остался в одиночестве перед комиссией, поскольку для меня спустя столько лет на филфаке МГУ просто «отписаться» было все равно что уронить честь мундира».

- Надеюсь, получили «пять»?

Федор Тарасов: «Да, это была единственная пятерка за сочинение (смеется). Когда объявили результаты зачисления, я понял, что полушутливая «игра в поступление» на этом закончилась. Наступила совершенно новая реальность, с сентября как все студенты я должен был сесть за парту. Вот тогда у меня даже была легкая депрессия. К привычной жизни возвращаться уже не хотелось, хотя там была кафедра, интересная работа, но мне нравилось в консерватории, я понимал, что это – моя среда. И жизнь показала, что это был правильный выбор. Как-то все удачно потом сложилось: сразу после консерватории я успел защитить докторскую (в 2011 году по теме «Пушкин и Достоевский. Евангельское слово в литературной традиции» – авт.) и тут же поступило приглашение из Большого театра. Я прошел прослушивание, подписал контракт и стал приглашенным солистом ».

ВСаров Федор Тарасов и музыканты квартета народных инструментов «Адмирал» привезли программу, составленную из любимых романсов, песен военных лет и советского периода. Музыки на все времена, что говорится. Кстати, сами музыканты называют этот цикл «песнями судьбы» - настолько неразрывно эти мелодии переплетены с судьбой целых поколений, впечатаны в память, знакомы и любимы с малых лет.   

Поездка в Саров (кстати, для Федора – третья, впервые он приехал сюда в качестве филолога-литературоведа, приглашенного эксперта Харитоновских чтений) стала  на этот раз особенно волнительной. На прошлой неделе у певца родился сын Михаил. И саровчане стали едва ли не первой широкой аудиторией, которая об этом узнала. 

- Федор, могли бы вы сегодня пойти по пути родителей, тоже увезти семью жить в деревню и полностью поменять уклад?

Федор Тарасов: «Да, это абсолютно мое. Когда я учился в аспирантуре МГУ, проводил в деревне очень много времени, поскольку нужно было восстанавливать родительский дом. Там я себя очень органично ощущал. И я мечтаю о том, чтобы как-то совмещать активную певческую деятельность с жизнью за городом в естественной природной среде. Но поскольку я сейчас ответственен не только за себя, но и за семью, эти шаги должны быть согласованы, конечно. Кстати, подобные примеры в судьбах певцов есть. Недавно читал книгу воспоминаний о знаменитом финском оперном певце Мартти Талвела, который имел свой хутор, большое хозяйство, стадо овец. И он сочетал жизнь на природе с активной оперной деятельностью. В доме было все приспособлено, чтобы репетировать и готовиться к новым постановкам».

- Знаю, что какое-то время вы пели в церковном хоре. Сейчас у вас есть духовник?

Федор Тарасов: «Да, я регулярно хожу на исповеди и участвую в богослужениях, люблю петь на клиросе. Пусть не часто, но когда есть возможность. Пою в разных храмах Москвы. У меня есть священник, с которым я постоянно советуюсь по важным для меня вопросам. К сожалению, он не в Москве живет, я не могу у него регулярно исповедоваться. Но звоню по телефону. И еще есть несколько священников в Москве, у которых я чаще всего исповедуюсь. 

- Человеком какой эпохи вы себя ощущаете?

Федор Тарасов: «Сложный вопрос. Скорее, эпохи Александра III. Хотя мне интересно жить сейчас, потому что это какие-то переломные годы, переломная эпоха, я чувствую. С точки зрения своих предпочтений, мировосприятия я действительно ощущаю себя немножко несовременным человеком. Тем не менее, жить в современной действительности мне нравится. Я с большим интересом постигаю все новое. Люблю экспериментировать, и это отражается в концертных программах. Иногда наряду с традиционным репертуаром мы включаем какие-то современные вещи, написанные специально для моего голоса».