У жителей Донбасса еще свежи в памяти воспоминания о 2014 годе, когда из-за объявленной Украиной «антитеррористической операции» в отношении своих же граждан, жители только что созданных Донецкой и Луганской Народных Республик были вынуждены спешно покидать свои дома. Только с июня по сентябрь, по данным Федеральной миграционной службы России, в нашу страну въехали более 500 тысяч беженцев с Украины. «Новый город» связался с девушкой Татьяной, бежавшей с Донбасса в Россию в 2014 году. Мы узнали, что ей пришлось пережить в Донецке, как она обосновалась в России и что переживают ее близкие, оставшиеся в ДНР.
Как все начиналось
Татьяна: «Я родилась в Донецке и прожила там большую часть жизни. Окончила техникум, поступила в университет, параллельно работала в ресторане. Я помню, что ни в чем не нуждалась: сама себе оплачивала учебу, копила деньги - у родителей денег вообще не брала. Мы жили как все обычные люди: ходили на работу, гуляли, влюблялись. У нас была большая компания друзей, хорошая размеренная жизнь, как у любого нормального человека.
Прекратилось все это 26 мая 2014 года. В этот день в Донецк прилетел истребитель. Я не помню, была ли массовая эвакуация, только помню, что была бомбежка. Я оттуда прямо тикала. На тот момент я встречалась с молодым человеком, я ему сказала: «Сережа, поехали в Россию. Вдруг родителям понадобиться помощь». Мои родители отказались уезжать, сказав, что это их дом и они его не оставят. В те времена процветало мародерство, и если ты уезжал за пределы ДНР и оставлял квартиру, можно было вполне считать, что квартиры у тебя больше нет. Мародёрили все. Грабили даже друг друга: тот, кто победнее, шел к тому, кто побогаче».
С чистого листа
Сначала мы поехали в Подмосковье - в Подольск. Оказалось, что дело с оформлением документов очень долгое и сложное. Увы и ах, просто так паспорт в руки тебе никто не даст. Временное убежище я получала целых шесть месяцев. Все это время я работала на страх и риск своего начальника, без каких-либо документов.
Документ о временном убежище позволяет находиться и работать на территории России без иных документов. Он не давал мне никаких пособий или льгот, но я очень его ждала, чтобы наконец-то спокойно работать и жить в России.
Первое время было тяжело. Люди вокруг относились с сочувствием, иногда помогали. Например, когда я устроилась в Москве в ресторан «Белый кролик», его владелец Владимир Мухин выписывал мне премию, чтобы хоть как-то поддержать. Все-таки другая страна, многое было в новинку. У нас с вами деньги немного разные: то чего мне хватало дома на три месяца, здесь мне хватало на месяц. Или, у нас нет полиса ОМС, я вообще не понимала, что это такое и зачем он нужен. Потребовалось время, чтобы адаптироваться. Позже я познакомилась со своим молодым человеком и переехала в Нижний Новгород.
Сейчас я работаю управляющей в ресторане Нижнего Новгорода и рисую на заказ иллюстрации в графическом редакторе.
Бомбежки стали обыденностью
Вся моя семья осталась в Донецке, и они не собираются уезжать. У меня мама родом из небольшой деревни в Орловской области, у ее семьи там был свой дом. И она всегда мечтала жить в большой квартире. Мама и папа сами заработали на трехкомнатную квартиру в центре Донецка. Папа ради этого работал на стройке. И они не хотят ее никому отдавать. Плюс еще возраст: не каждый готов все бросить и уехать, даже несмотря на то, что в наш дом дважды прилетало «градом».
Бомбежки стали обыденностью. Люди идут на работу и осознают, что военные сегодня могут где-то пострелять. Там жизнь измеряется в другом эквиваленте. Донецк, как и любой город, разделен на районы - наш дом находится в Киевском, а рядом - Петровский и Буденовка. И когда идет обстрел, я звоню маме, а она говорит: «Это не у нас! Это не у нас! это в Буденовке!» То есть считается, что если идет обстрел в соседнем районе города, то это уже далеко.
Я даже больше вам скажу. 26 февраля этого года у моей сестры был юбилей - 30 лет. Она накрыла стол, позвала подруг. И тут начался обстрел. Мама побежала в подвал, подружки прятались под столом. Вот так и отметили: кто - в подвале, кто - под столом. Как стихло, пошли дальше песни петь. Люди привыкли так жить.
Мне очень хотелось вернуться домой первые 3-4 года. Очень сильно хотелось. В памяти все равно оставалась та хорошая, размеренная жизнь с родными под боком. Пару лет назад я все-таки вернулась в Донецк и поняла, что жить в таких условиях больше не смогу. Город был разбит, улицы опустели, везде стояли значки «Убежище», зарплаты были очень низкие, действовал комендантский час. Жизнь очень сильно изменилась. К сожалению, то самое ощущение родного города осталось в прошлом - до 2014 года…
Желание людей сегодня
Безусловно, мы говорили с Татьяной и о том, что происходит на Донбассе сейчас. Как и все жители ЛНР и ДНР она рада признанию республик Россией - они хотели и просили этого первые 4-5 лет. «Единственное, что мы хотим сейчас услышать - что закончилась война, - говорит Татьяна. - Что можно спокойно вернуться домой с работы без риска попасть под обстрел».
«Новый город» продолжит следить за судьбами беженцев из Донбасса. В следующем номере читайте наше интервью с людьми, которые приехали в Нижегородскую область совсем недавно.