«Этот маленький щуплый человек, а таким он оставался всю жизнь, был нужен Сталину и Берии, Хрущеву и Брежневу, Горбачеву и Ельцину - всем, кто стоял во главе нашего государства, - писал в статье «Звезда Харитона», опубликованной в журнале «Наука и жизнь» №9/2004, Владимир Губарев. - СССР, а затем и Россию, нельзя было бы называть великой державой, если бы не труд и не подвиг Юлия Борисовича Харитона…
29 августа 1949 года, в день первого успешного испытания советской атомной бомбы, он находился в подземном бункере вместе с И.В.Курчатовым, другими учеными и военными. Массивную дверь приоткрыли, чтобы видеть вспышку ядерного взрыва. Когда прозвучала команда «Ноль!», степь озарилась ослепительным огнем, и в щель приоткрытой двери бункера «ворвалось» вновь рожденное солнце. Харитон бросился к двери, чтобы прикрыть ее: вскоре должна была прийти ударная волна. Но тут Берия схватил его, приподнял, крепко прижал к себе и расцеловал. Лаврентий Павлович понимал, что благодаря этому человеку становится в глазах Сталина главной фигурой в Атомном проекте - он выполнил поручение вождя и «сделал» атомную бомбу. Харитон яростно вырывался из объятий Берии. Наконец ему это удалось, и буквально в последнее мгновение он прикрыл дверь. Тут же с грохотом и ревом ударная волна пронеслась над ними, уничтожая все вокруг…»
Юлий Борисович Харитон (1904-1996) - выдающийся физик, академик, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий - родился 27 февраля. Работал во ВНИИЭФ с момента его основания, на протяжении 46 лет являлся научным руководителем Института, с 1992 года - почетным научным руководителем. Почетный гражданин Арзамаса-16, Сарова.
«Многие пионеры отечественного атомного проекта считают, что ЮБ является родоначальником отечественной школы ядерщиков-оружейников. Не только потому, что в течение нескольких десятилетий он официально осуществлял научно-техническое руководство КБ-11 – ВНИИЭФ, но и потому, что сумел привнести во всю организацию деятельности свое отношение к работе. Для него характерны высочайшая добросовестность, нетерпимость к халатности, надежность и взвешенность, буквально филигранная отточенность принимаемых решений. Школа Харитона – это школа надежности…» (Л.П.Голеусова, из книги «Люди Объекта», автор-составитель Г.С.Окутина).
Тайны «школы Харитона», или «Перехаритонить Оппенгеймера»
Владимир Губарев в статье «Звезда Харитона» пишет: «Что такое «школа Харитона»? В чем ее особенности? Об этом в 1992 году, на праздничной встрече в Доме ученых размышляли соратники Юлия Борисовича.
Академик Юрий Трутнев: «Для меня это в первую очередь - школа жизни. Вся она, сознательная и творческая, прошла под руководством и влиянием Юлия Борисовича. Он - великий учитель, потому что не признавал кривды, только правда, всегда и во всем! И, прежде всего, учил собственным примером, своим стилем руководства. Им создано множество направлений в современной науке. И именно они, а не только ядерные заряды, определяют лицо Арзамаса-16».
Главный конструктор Георгий Дмитриев: «Главная черта характера Харитона, которая меня поражает, его доступность и открытость. В 1956 году я приехал сюда, на «Объект», молодым специалистом и за первые полгода не менее десяти раз побывал в кабинете Юлия Борисовича. Дистанция между ним и мной была огромная, но, тем не менее, ее совершенно не чувствовалось. Кстати, и сейчас любой сотрудник центра может к нему обратиться, и он никогда не откажет во встрече. Мне кажется, эта черта присуща далеко не всем руководителям, тем более такого ранга, как Харитон. Когда мы говорим о «школе Харитона», прежде всего должны назвать ее демократичность, в ней не существует границы, которую определяют звания и награды, ее творческий дух ломает все барьеры, а потому каждый из нас ощущает себя свободным человеком.
Мне приходилось много раз бывать на полигонах. Естественно, там мы встречались и работали вместе с Юлием Борисовичем. Я сразу же обратил внимание на то, что для него нет мелочей - он требует скрупулезности в работе и, прежде всего, показывает пример своим собственным отношением к делу… Его потрясающая работоспособность сначала удивляла, а затем воспринималась всеми как норма жизни. И мы перенимали ее. Оказалось, что иначе и нельзя! Так что умением работать мы обязаны именно Харитону».
Главный конструктор Станислав Воронин: «Я приехал сюда в 1954-м, и буквально через три недели начальник отдела взял меня с собой на совещание к Харитону. Я должен был докладывать результаты своей работы. Рассказал о том, что сделал и что задумал на ближайшее будущее. Меня поразило, что Харитон понял меня буквально с полуслова и тут же предложил свой вариант решения. Уже тогда я понял, насколько неординарен наш руководитель. Общение с ним каждый раз давало новый импульс работе, я это почувствовал на первой же встрече. Творческие импульсы необычайно стимулируют работу, они заставляют постоянно думать, что в конструкторской деятельности совершенно необходимо. Точно так же, как и в научной…
Харитон детально вникает в любую проблему и не оставляет ни одного вопроса не понятым до конца. Он никогда не откладывает выяснение загадки на будущее, а предпочитает вносить ясность сразу же. Поэтому с Харитоном, с одной стороны, работать просто, а с другой - необычайно трудно…».
Директор Федерального ядерного центра Владимир Белугин: «Создание ядерного и водородного оружия - это комплекс сложнейших технологических процессов, требующих знания всех разделов физики. Благодаря «школе Харитона» эта сложнейшая наука, не говоря уже о технике, достигла в Федеральном ядерном центре высочайшего уровня. Чтобы этого добиться, потребовалось несколько десятилетий невероятных усилий, прежде всего от Харитона. Он очень скрупулезно и последовательно отбирал специалистов, воспитывал их.
С Юлием Борисовичем мы познакомились в 1959 году. Конечно, и до этого были контакты - ведь в те годы «сессии», то есть испытания оружия, проводились интенсивно, а следовательно, я часто с ним встречался. Но 1959-й стал для меня особенным годом. Возникла идея «спрятать» ядерный взрыв в герметичную полость. Потребовалась большая работа газодинамиков, теоретиков, механиков. Харитон собирал нас первые три месяца каждый день, разбирался в самых мельчайших деталях. Ему не только было интересно, но и необычайно важно познать все нюансы нового дела. И это была для нас, инженеров и конструкторов, великая школа».
Главный конструктор Самвел Кочарянц: «В 1947 году я приехал сюда и впервые встретился с Юлием Борисовичем. До этого работал в Энергетическом институте, ничего о ядерном оружии не знал и потому сразу же признался ему, что со мной произошла ошибка и я не могу не сказать об этом. Харитон улыбнулся, а потом заметил: «Для каждого найдется нужное дело, занимайтесь автоматикой, с которой вы хорошо знакомы». Я предложил ряд принципиальных схем, в частности так называемую «двухканальную систему». И что характерно, Харитон мгновенно оценил ее достоинства, мне даже показалось, что он хорошо знает нашу область. Лишь позже я понял: он доверяет специалистам, полагается на их квалификацию, и это во многом определило общий успех. Харитон всегда был творческим партнером, а потому мы так успешно решали сложнейшие проблемы как на стадии разработки «изделий», так и в процессе их испытаний».
Академик генерал Евгений Негин: «Многие, с кем мы работали, считали Оппенгеймера выдающимся организатором и ученым, и у нас был распространен лозунг: «Перехаритонить Оппенгеймера». В конце концов мы это сделали!
Я хочу отметить: человек никогда не бывает один. В любых обстоятельствах. У Юлия Борисовича были выдающиеся помощники. Я не могу не вспомнить Зернова, Музрукова, Рябева, его ближайших соратников - Зельдовича, Франк-Каменецкого, Сахарова, Щелкина и многих других. В целом «школа Харитона», бесспорно, явление уникальное. Думаю, она единственная не только у нас, но и за рубежом. Ведь мало кто может сказать, что справился с огромным коллективом и решил глобальную задачу. А Харитон это сделал!»
Академик Александр Павловский: «Хочу еще раз напомнить принцип Харитона: «Знать в десять раз больше!» Это не просто красивое выражение - это реальность. Именно благодаря такому принципу тот научный коллектив, который сложился в Арзамасе-16, не замкнулся на решении узких проблем. Такая идеология создала предпосылки для реализации в наши дни тех идей и научных направлений, которые были начаты давно. Результаты нашей работы не только в прошлом, мы будем ощущать их и в ближайшие годы…
…Юлий Борисович Харитон даже в этот праздничный день был верен себе - он размышлял о том, что нужно обязательно сделать в ближайшее время. В оставшиеся ему четыре года жизни он пытался воссоздать истинную историю атомной эпопеи».
По информации www.nkj.ru (статья В.Губарева «Звезда Харитона»). Фото letopisi.org, ru.combex.org, triptonkosti.ru, rg.ru
