27 февраля родился Юлий Борисович Харитон (1904-1996) – выдающийся физик, академик, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий. Награжден медалями им. М.В.Ломоносова и И.В.Курчатова. Работал во ВНИИЭФ с момента его основания, на протяжении 46 лет являлся научным руководителем Института, с 1992 года - почетным научным руководителем. Почетный гражданин Арзамаса-16, Сарова.
В этой статье мы собрали отрывки из книг о Юлии Борисовиче и его собственное небольшое воспоминание.
Школа Харитона – школа надежности
«Жизненный путь ученого – это фактически история ядерной эпохи XX века. На 90 лет его жизни приходится 77 лет трудовой деятельности, из которых более 70 лет отдано науке. В этом семидесятилетии проблемам ядерной энергии и ядерной техники посвящено почти 60 лет.
Многие пионеры отечественного атомного проекта считают, что ЮБ является родоначальником отечественной школы ядерщиков-оружейников. Не только потому, что в течение нескольких десятилетий он официально осуществлял научно-техническое руководство КБ-11 – ВНИИЭФ, но и потому, что сумел привнести во всю организацию деятельности свое отношение к работе. Для него характерны высочайшая добросовестность, нетерпимость к халатности, надежность и взвешенность, буквально филигранная отточенность принимаемых решений. Школа Харитона – это школа надежности…
По словам академика Е.А.Негина, в личности Юлия Борисовича поражают две черты: «Во-первых, совершенно энциклопедическое знание физики. О чем бы ни приходилось с ним говорить, он очень быстро переключался с одной области физического знания на другую и чувствовал себя везде абсолютно свободно. Во-вторых, поражает совершенно чудовищная работоспособность. ЮБ мог совершенно спокойно работать день, потом вечер, потом ночь… Потом, попив чайку, - утро… Худенький, но, как выяснилось, очень крепкий мужчина… Он не курит и практически не пьет. Иной раз позволял себе рюмку-другую водки, и больше – ни-ни, ни при каких обстоятельствах…»
К Юлию Борисовичу в полной мере и в первую очередь можно отнести слова, сказанные… его соратником В.А.Цукерманом: «Я не знаю, будут ли когда-нибудь на этих зданиях (где работали корифеи КБ-11 – В.К.) помещены мемориальные доски. Если бы меня спросили о надписях, которые нужно сделать на них, я бы предложил следующую: «Здесь жили и трудились великаны духа. Благодаря их самоотверженному труду на нашей планете был сохранен мир на долгие годы…»
Л.П.Голеусова, июль 1995 года (из книги «Люди Объекта», автор-составитель Г.С.Окутина)
Юлий Борисович вспоминает
До 1954 года у нас на объекте был такой порядок, что когда делался опыт с большим приближением системы к критическому состоянию, обязательно должен был присутствовать я. Однажды звонит Давиденко и приглашает на опыт.
Приезжаю, стоит солидная сборка, приближение к критическому состоянию осуществляется вращением диска из урана-235, который укреплен на металлическом стержне с резьбой, и по этой резьбе ходит, приближаясь к основной массе, эта деталь.
Давиденко сидит около. Я пришел, все расспросил, осмотрел прибор, показывающий интенсивность нейтронного потока, идущего из системы, - как будто все в порядке.
Я начал приближение и внезапно почувствовал: диск, плотно сидевший на стержне, начал колебаться. Это меня насторожило, и я решил посмотреть: может быть, резьба дальше отсутствует. Нагнулся и смотрю на то место, где контакт стержня с диском, видно было плохо, и я совершенно невольно чуть-чуть передвинул голову. Вдруг раздался страшный крик Давиденко: «Ю.Б.!» Я отпрянул от этого места, оказывается, моя голова нисколько не хуже уранового диска. У Давиденко мгновенно зашкалил прибор, показывавший количество нейтронов. Тут все почувствовали себя неуютно, спрашивали, сколько же я получил рентген. На стенке должен был висеть прибор, который показывает амплитуду нейтронного потока, но он был не в порядке.
Я был в очках, мы решили в ближайшей лаборатории померить их активацию. Оказалось, что активация имеет некое место, а сколько же было получено моей головой?
Сотрудник, поколебавшись, сказал, что у них было получено 5 тыс. рентген. Но, поскольку у меня не было неприятных ощущений, мне было ясно, что ничего страшного нет. Но вот сколько именно я получил, хотелось знать. Я поехал в больницу, чтобы взять пробу крови. Из информационных источников я знал распределение кривой получения дозы летального исхода. Самое интересное, что, наблюдая результаты своих анализов крови за несколько дней, я увидел, что она идет по летальной кривой. Но я не чувствовал неприятных изменений своего организма, что утвердило меня в уверенности, что это не смертельная доза, и действительно, скоро кривая пошла на убыль. Я и сейчас не знаю, сколько рентген тогда получил. Видимо, небольшую дозу, однако переживаний было достаточно много…
Ю.Б.Харитон. Эпизоды из прошлого (Из книги «Ю.Б.Харитон. Эпизоды из прошлого», под ред. В.Б.Адамского и др., http://elib.biblioatom.ru)
Ненаучные рассказы о ЮБ
О Юлии Борисовиче ходило огромное количество баек – рассказов сродни народному творчеству. Часть из них собрал В.В.Каледин, начальник лаборатории ВНИИЭФ.
Про нового сотрудника
В секретном отделе, обслуживающем Ю.Б.Харитона, появился новый сотрудник. Начальник отдела послал его к Юлию Борисовичу с документами. Харитона на рабочем месте не оказалось, но секретарь сказала, что он скоро должен быть. Новый сотрудник вышел в коридор и стал ждать. Видит, идет по коридору быстро, почти бежит, невысокий худенький пожилой человек.
Секретчик обратился к нему:
- Слушай, друг, как мне поймать этого Харитона? Толкусь вот тут с секретными документами, а его нет.
- Пойдемте, я вас провожу.
Юлий Борисович вошел в свой кабинет, сел за стол:
- Ну давайте, что вы принесли?
- Так мне же… этот Харитон…
- Это я — Харитон, давайте.
С тех пор, когда Юлию Борисовичу требовались какие-то секретные документы, он звонил начальнику отдела и просил:
- Пришлите, пожалуйста, моего друга с документами.
Про капитана
Во время переписи населения Юлий Борисович не смог точно ответить на вопрос анкеты: «Состоите ли вы на воинском учете и воинское звание». Девушке, пришедшей к нему с анкетой, он сказал:
- На учете состою, в каком звании — не знаю. Но я завтра уезжаю в Москву и через день вернусь. Я там все выясню. Если вы сможете зайти ко мне через три дня, я отвечу на вопрос точно.
В Москве Харитон зашел в военкомат по месту приписки. За столом сидел и что-то писал мощный широкоплечий капитан. Юлий Борисович обратился к нему:
- Простите, пожалуйста, мне бы хотелось…
Капитан, слегка приподняв глаза от бумаги, прервал его:
- Подождите, я занят!
Прошло минут пять. Ю.Б.Харитон сделал еще попытку:
- Извините, но мне нужно узнать…
Капитан, глянув свинцовым взглядом, рыкнул:
- Я же сказал, подождите!
Его явно раздражала эта щупленькая фигура, крутящая перед собой в руках беретку, свернутую трубочкой.
Наконец капитан оторвался от бумаг и небрежно бросил:
- Ну, что там у вас?
Выслушав вопрос Юлия Борисовича, он прошел в заднюю комнату, где, видимо, была картотека. Когда капитан проходил через дверь, особенно подчеркивались его габариты: головой он едва не касался притолоки, а плечами — косяков.
Через несколько минут в дверном проеме задней комнаты появилась фигура капитана, но выглядел он так, что вроде бы это он, а вроде — и нет.
Ростом он стал значительно ниже, поскольку выходил на полусогнутых, в плечах — уже, потому что весь как-то сжался. Ладонь правой руки держал около головы, вроде бы в жесте отдавания чести, но поскольку на нем не было головного убора, то рука выглядела, как ствол, приставленный к виску. С нотками отчаяния и безнадежности в голосе капитан взвизгнул:
- ВЫ - ГЕНЕРАЛ!
В.В.Каледин. Ненаучные рассказы о Юлии Борисовиче Харитоне (из книги «Человек столетия Юлий Борисович Харитон», под ред. В.Н.Михайлова, http://elib.biblioatom.ru)